59 
– Слушай, как тут у тебя уютно. И цветов столько... – Я опять плюхнулась на диванчик, наблюдая, как Аленка двигает крошечной джезвой по мелкому песку. Песок был насыпан на специальный поддон и, похоже, подогревался электричеством.
– Да, я постаралась. Когда Петька меня из своей жизни вышвырнул и квартиру эту купил, я занялась обустройством как одержимая. У меня до встречи с ним однушка была на Первомайской. Так я ее продала, на вырученные деньги и ремонт сделала, и обставила квартирку, как мне нравилось. Хотела доказать ему, подлецу, что одна не пропаду!
– Аленка, ну почему «подлецу», он же квартиру тебе купил!
– Да пошел он со своей квартирой! Знаешь, какими он деньгами крутит? Ему эту квартиру купить – не фиг делать. Откупился от меня, гад. А как я буду жить, на какие шиши, ему плевать!
– Аленка, но ведь все устроилось?
– Устроилось. Ладно, хватит про Петра. Слушай, а ты и вправду за Витьку замуж собралась?
– Не знаю еще. Он позвал меня сегодня, а я ему пока ничего не сказала. Не успела: сначала ты пришла, потом мама.
– А что ты ему хотела сказать?
– Не знаю, Аленушка. Он предложил именно то, чего мне сейчас не хватает. Стабильность. И помощь. Мне ведь еще Никитку поднимать, учить. И мозгами я понимаю, что вариант мне подвернулся замечательный: муж-москвич с квартирой и пропиской...
– И с чокнутой мамашей!
– И это тоже. Но, может быть, мы квартиру с ней разменяем, придумаем что-нибудь...
– Ага, разменяете. Скорее вы хрен на пятаки разменяете. Она начнет за сердце хвататься и умирать, и куда вы от нее денетесь?
– Ну, не знаю... Может быть, я смогу ей объяснить...
– Ты? Ей? – фыркнула Аленка, успев подхватить джезву раньше, чем она выпустила в песок шапку коричневой пены, и разлила одуряюще пахнущий кофе в крохотные кофейные чашечки.
– Ой, Алена, не трави душу. Я вдруг подумала, что к своим тридцати семи ни разу не была по-настоящему замужем. Ни разу. Может, пора попробовать?
– Я тоже не была. Попробуй. Не горько? Я про кофе. Подожди, сейчас ликеру дам.
Аленка достала из шкафчика круглую плоскую бутылку и плеснула тягучей, чайного цвета, жидкости в крохотные стопочки. Я попробовала – пахло инжиром.
– Ну, давай выпьем за наше бабье счастье, – подняла стопочку Аленка. – И за свободу от иллюзий.
– Давай. Только у меня нет никаких иллюзий. Виктор мне все четко разложил: я ему тыл, он мне московскую прописку. И маме его я нравлюсь.
– Не говори мне про эту каргу, – поморщилась Аленка, закуривая. – Слушай, а чего ты так в этого Пенкина вцепилась? Он что, последний мужик в твоей жизни?
– Ну, по крайней мере он первый, кто позвал замуж, – пожала я плечами. – Ален, я тебя что-то не пойму. Ты же сама в отеле меня убеждала, чтобы я не кочевряжилась, что надо ловить момент.
– Я сама себя не пойму, – буркнула Аленка. – Слушай, а давай из тебя красотку сделаем, настоящую? Такую, чтобы мужики валом валили и в штабеля укладывались! Чтобы у тебя выбор был в женихах, а не только этот, первый попавшийся! Хочешь?
Глава 4
Нет, почерк у Пенкина испортился окончательно! Ну вот что он опять нацарапал? Что за «модой пдивой»? «Морской прибой», что ли?
Я разбирала каракули своего шефа и тихо злилась. Не так ведь было в Тунисе. Текст, написанный Пенкиным, был скучным и неживым. Как будто взялся человек выполнить тоскливую обязанность, лишь бы отвязаться. И чего было фыркать на нас с Сан Санычем? Уж так мы точно написали бы! Скачали бы с Интернета и не мучились с набором. Ну что такое: «В отелях Туниса следуют европейской традиции сервиса и даже в кухне предпочитают блюда европейской кухни. Тем более что из блюд местной кухни широко известен только кус-кус». Алло, Витя! Ты так пишешь, как будто видел этот кус-кус на картинке, а не лично ковырял пшенку с томатной подливкой и кусками мяса и овощей!
Я отвлеклась от набора скучного текста и залезла в папку с фотографиями. Запустила просмотр в режиме слайдов и нырнула в воспоминания, рассматривая свои снимки. Вот первое утро в Тунисе, отель после дождя... В лужах на террасе отражаются небо и ножки кованых кресел. А вот белый изгиб бассейна и над ним, как повтор, такой же изгиб крыла отеля. Вот Ира входит в воду – точеный силуэт против восходящего солнца. Вот маленький бульдозер сгребает в стога выброшенные ночным штормом водоросли.
59 
