Последние отзывы

  53  

Казаки чинили ладьи, собирали новые плоты, запасались солониной, ловили рыбу и вялили ее на солнце, так что вся округа уже смердела нещадно.

Но когда, в мае, появились посыльные епископа монастыря Успенского, устроили прямо на этом провонявшем берегу торжественное богослужение, на котором причислили Лупина к дьяческому сану и освятили святой водой все ладьи и плоты.

Начинался новый поход. Вниз по Туре, к Тоболу, а потом и дальше к Иртышу, к сердцу Мангазейскому, раю неведомому, где чернобурых лис руками голыми за хвосты поймать можно, где… Эх!

На берегах Тобола их ожидал Маметкуль с десятью тысячами воинов. А Сибирь, крепость Кучумова, обнесена была высокими валами да рвами глубокими. Со всех краев земли Мангазейской прибывал все новый и новый люд, призванный в войско Кучумово. И не только князьки местные шли на помощь; татары хана Гирей-Мурзы, князья Янбши, Бардан и Немча, Биней и Обак спешили.

Гирей-Мурза, сам ногаец, послал своих воинов, чтоб расквитаться с Ермаком за прежние свои обиды.

Собралось огромное войско, чтобы уничтожить тысчонку одиноких безлошадных казаков. По берегам Туры то там, то здесь появлялись ханские разведчики, преследовали какое-то время ладьи, а потом исчезали. Пару раз Ермак приказывал плоту с немецкими пушкарями пристать поближе к берегу и дать несколько пушечных залпов… Всадники в панике ускакали прочь.

Кучум выслушал их рассказы с удивлением. Да и правду сказать, звучали они очень странно.

– Огромное русское воинство движется по реке, как по суше! – говорили его люди. – Воды больше не видно, только ладьи да плоты повсюду. А во главе плывет ладья под кроваво-красным парусом! Великий герой стоит в ней и в рог золотой гудит! Серебряными стрелами да огнем лютым стреляют его воины, и если попадет стрела такая, дым до небес поднимается, гневаются небеса и молниями плюются в ответ, терзая людей и деревья. Что делать, о, хан?

Кучум задумался. Он верил своим посыльным. Отпущенные когда-то на свободу воины князька Япанчи из Чинга-Туры рассказывали то же самое. Русские были способны будить гром, к этому следует привыкнуть. Что знал Кучум о пушках?

К середине мая дни стали теплее, зазеленела трава на берегах, казаки добрались до Тобола. Смотрели на землю и с тоской вспоминали степи донские, Волгу-матушку…

По берегу носились всадники татарские, к ним успели привыкнуть, никого их вид больше не волновал, за исключением Машкова и Лупина разве что. Да и те не за себя, за Марьянку боялись и переживали.

По ночам высаживались на берег, брали «языков». Толмачи допрашивали их, Ермак узнавал новости, а потом отпускал пленных.

– За нами вослед войско раз в сорок больше нашей ватаги движется, – говорил он пленным. – Идите и передайте Кучуму, что русских ему не одолеть!

На Тоболе подошел к концу их поход. С берега летели стрелы и копья, а сильные водовороты мешали двигаться дальше. Пришлось волочь ладьи посуху, чтобы миновать пороги и вновь спустить их в уже спокойную воду. Но этот волок означал борьбу с татарским воинством, поджидавшим казаков на берегу.

Это была лишь часть маметкулевых конников под командованием князька Таузана.

– А ну, греби к земле! – приказал Ермак. Сотники сидели в ладье атамана. Первой группе казаков была хуже всего, их ждали наибольшие потери.

– Это дело для настоящих мужчин! – сказал Ермак, когда план высадки был уже полностью оговорен. – Иван, ты первую группу возглавишь.

– Когда мы на землю высадимся, после нас других только прогулка ожидает! – гордо воскликнул Машков, И подмигнул Марьянке… Девушка стояла за спиной Ермака, глядя на Ивана огромными голубыми глазищами, закусив с досады губу. В ладье по соседству, где был даже установлен походный алтарь, Вакула Васильевич вместе с новым своим дьяком затянули трогательный хорал. Ясно было, что казачий пастырь тоже пойдет в числе первых. О нем можно было думать все, что только душеньке угодно, но трусом отец Вакула никогда не был.

– Сегодня ночью на четырех ладьях высаживаетесь на землю, – приказал Ермак. – Из лодчонок соорудите что-то вроде крепости, и пока татары на вас наседать будут, мы чуть ниже по реке на берег высадимся.

Значит, Машкову выпало идти с командой смертников, отчаянных сорвиголов, которые должны оттянуть на себя все силы врага.

– Мы выстоим, – сказал отец Вакула Машкову, когда в сумерках они почти бесшумно гребли к берегу. – Бог оставил мне знак… только ты теперь знаешь об этом.

  53