8 
Они укрылись в яме рядом с забором. Вокруг все стихло, вот только жар был невыносимым. Казаки собирались в кучи, набивая мешки добычей. Ермак Тимофеевич подходил то к одному, то к другому ватажнику в поисках друга, а в ответ все только пожимали плечами.
– Сколько у нас убитых? – спросил атаман.
– Да ни одного! – отозвался священник, выходя из церкви.
– Раненых?
– Совсем немного. Ну, поцарапали кой-кого бабенки, покусали да побили немного. Одному балкой по башке вдарило, но он – малый крепкий, жрет как ни в чем не бывало.
– Только Ваньки все еще нет! – Ермак поправил заткнутые за широкий пояс кривой кинжал и пистоль. – На пожарище его поищите! Если Машкова убило, пятьдесят мужиков за него вздерну!
– Я могу спасти тебя, – объяснял в этот момент Марьянке Машков. – Только если заберу с собой как свою добычу! В мешке, через коня перекину… Иначе они убьют тебя, Марьянка. Как волки набросятся, натешатся, а потом…
– Зачем тебе спасать меня? – отозвалась девушка.
– Не знаю.
Машков, как завороженный, глядел на пламя. Он действительно не знал, так что ответил по совести. И это вселяло в него неуверенность, заставляло задуматься. «Я ж до нее даже пальцем не коснулся, – думал Иван. – Одежку на ней не порвал, не заломал девку, как других баб прежде. Что со мной такое? Почему я тут рядом с ней в яме сижу, вместо того чтобы натешиться девкой как следует? Сижу здесь, говорю с ней и боюсь, как бы ее товарищи не заприметили… Кажется, я совсем на голову слаб стал».
– У нас говорят, кто трижды об одном и том же спросит, дважды головы лишится, – вздохнул Машков. – В общем, так: я забираю тебя с собой, и ты уцелеешь. Выбирай.
– Ты такой же висельник и убийца, как и они…
– Я – казак!
– Не вижу разницы.
Машков дернулся. Жар вокруг них был ужасен, но он же был и их самой лучшей защитой. Здесь их никто не искал… Их яма была подобна пещере, окруженной стеной пламени.
– За такие слова любой казак повесит тебя на первом попавшемся дереве, – глухо произнес он.
– Вот и повесь, Иван, Матвеев сын!
– Эй! Ты запомнила мое имя?
– Как же, забудешь имя черта!
В отдалении послышались голоса, Машкову даже показалось, что зовут именно его. Но рев пламени и треск обваливающихся балок перекрывали все остальные звуки. «Если они звали меня, то обязательно разыщут нас, – подумал Машков. – И уж когда отыщут, я не смогу защитить Марьянку. Ну как она не понимает?»
Он схватил девушку за плечи, изо всех сил вдавливая в дно ямы. И внезапно понял то, что было скрыто от него все эти годы скитаний с Ермаком, скрыто под кровавой завесой битв – он боится!
Боится за девчонку, почти еще ребенка.
Голоса ватажников стали громче. Теперь Иван отчетливо слышал, что они говорят о нем, видел казаков, рывшихся в обугленных обломках. Машков замер рядом с Марьянкой, прижав палец к губам. Тихо! Она поняла, глянула недоверчиво и… благодарно.
Казаки пробежали дальше. Крики «Ваня!», «Иван!» постепенно стихли…
– Спасибо, – прошептала Марьянка, поднимая на него глаза. Машков досадливо покрутил головой.
– Худшее еще впереди, подожди благодарить-то, – шепотом отозвался он. – Добыча ты – не добыча, Ермак приказал баб с собой не брать!
– Ну, так оставь меня здесь, – она легла на спину. Машков тоскливо оглядел ее маленькую грудь, узкие бедра, пухлые губы и длинные белокурые волосы, в которых сейчас запутались былинки. «Ей шестнадцать лет, – подумал Машков. – Через год она превратится в золотой цветок, а год этот промчится так быстро. К черту, Ванька, к черту, ты возьмешь ее с собой!»
– Ни один казак не откажется от завоеванной добычи! – усмехнулся он. – Иначе сдохнет от стыда!
– Ну, так сдохни!
– Ты поедешь со мной, я переодену тебя в мальчишку. Вот так-то! Я скажу Ермаку: «Ты только взгляни, Тимофеевич, на этого парня! Я вытащил его из огня, он едва заживо не зажарился. Может, мне стоило раскроить ему башку? Я уж собирался это сделать, как мальчишка закричит: возьми меня с собой, казак! Я всегда хотел стать казаком, я не хочу быть холопом. Жизнь в Новом Опочкове слишком скучна. Возьми меня с собой! Так кричал этот малыш, я спрятал саблю в ножны и подумал: а что, неплохо. Может, из этого огольца еще выйдет толк! Ермак, он поедет с нами!» Именно так я и скажу Ермаку. Он посмотрит на меня, сочтет тебя слишком молодым для «лыцарства», но если ты умеешь держаться на коне… – Машков смолк. – А ты вообще-то умеешь держаться в седле? – еле слышно спросил он, наконец.
8 
