Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
50 
— Ты еще о способе Фролова — Багреева расскажи, — посоветовала Елизавет Петровна. — Чтобы девушка знала, что пьет.
— А, это ты о знаменитом «Советском», которое получают за несколько дней?
— Именно. Я уверена, что она лучшего и не знала, пока ты ее не угостил. Благородный напиток плюс лекция. Позволю себе маленькое дополнение: не все так радужно. Зачастую в обычное дешевое вино просто-напросто закачивают углекислый газ. И называют этот напиток «шампанским». И стройные колонны наших сограждан маршируют вдоль ящиков, перекладывая сей предмет в корзины для покупок. Лучше уж не пить ничего, чем такое.
— Не все же такие богатые, как вы, — фыркнула Ника. — А праздника хочется всем!
— Вот и знай свое место. Твой праздник — это дешевка.
— Послушайте, моя дочь и без вас прекрасно знала технологию производства специальных вин, — не выдержал Зигмунд. — Ника, перестань кривляться! Ты же им сама можешь лекцию прочитать! Ты же два года училась на сомелье, сейчас работаешь в баре, в шикарном ресторане…
— Папа!
— Стоп-стоп-стоп… — напрягся Таранов. — Я, кажется, начинаю припоминать…
— Мы из потомственной династии виноделов, — напыщенно сказал Зигмунд. — Я в своем хозяйстве знал каждую лозу…
— Папа!
— Значит, милая девушка, вы пудрите мне мозги? — расхохотался Таранов.
— Всегда приятно послушать умного человека, — скромно сказала Ника.
— Ваня, она пытается тебя подцепить, — прокомментировала Елизавет Петровна. — Ха-ха! Милочка, вы крайняя в этом списке. Можете и дальше хлопать ресницами, делая вид, что слышите все это впервые, только завтра утром он с чистой совестью закроет за вами дверь своей спальни и отправится на поиски новых приключений. В крайнем случае, вас ожидает денежная компенсация. Но на большую сумму не рассчитывайте.
В этот момент раздался грохот. Зигмунд уронил поднос, на котором стояли наполненные бокалы. Элитное шампанское пролилось на персидский ковер.
— Какая жалость! — вскрикнула Ника. — «Дом Периньон»!
— Какой же ты неловкий, Зигмунд, — поморщилась Елизавет Петровна. — Ты весь день что-то роняешь и проливаешь. Удивляюсь, как Дмитрий Александрович тебя терпит? Я бы не стала.
— Не беспокойтесь! Я сейчас все уберу! Не беспокойтесь! — засуетился сомелье.
— Тащи еще бутылку! — велел Таранов. И Нике: — Ладно, провела ты меня. Может, сама что-нибудь расскажешь?
— Я всего лишь теоретик, — скромно сказала Ника. — Попробовать отличное вино случается редко. У нас в баре каждая рюмка эксклюзивного коньяка на вес золота. Откроем бутылку и цедим по каплям. Для знатоков. Или для тех, кто притворяется. Пыль в глаза пускает девушке, которая с ним пришла.
— Значит, ты работаешь в ресторане, — задумчиво сказал Таранов.
— А где ж еще? Я больше ничего не умею, — простодушно ответила Ника.
— А давно ты там работаешь? — бросил на нее внимательный взгляд Таранов.
— Я…
Но она не успела договорить, вошел Дмитрий Воронов. Спросил:
— Ну как, дорогие гости? Успокоились? Всем довольны?
— Если ты думаешь, что нас можно напугать, взяв в заложники, то ты ошибаешься, — сказал за всех Таранов. — Рано или поздно нас хватятся. И вообще: все это похоже на цирк.
— Пусть убийца признается, и можете ехать на все четыре стороны.
— Ну, признаюсь я, и что? — зевнул Таранов. — Что ты мне сделаешь? Ну, посади меня в тюрьму.
— Сначала надо выиграть судебный процесс, — намекнул Сивко. — Доказательств-то нет. Я ж говорю: договоримся по-хорошему и разойдемся.
— Договоримся! — согласился Воронов. — Пожалуйста, вам слово. Ну, кто из вас? Говорите!
— А меж тем уже темно, — заметила, бросив взгляд за окно, Елизавет Петровна.
— Что ты хочешь? Ноябрь! — пожал плечами Федор Иванович.
И пауза, черная и сырая, как ноябрьская ночь. Оттуда, из темноты, короткий вздох Ники. Она бы сказала, только не знает, что?
— Если ничего интересного больше не ожидается, то мы, пожалуй, пойдем. — И Таранов поднялся с дивана, потянув за руку Нику.
— Извините, моя дочь никуда не пойдет, — тихо, но твердо сказал Зигмунд.
— Папа!
— По-моему, мы с тобой обо всем договорились.
Ника нехотя высвободила свою руку.
— Я не понял: о чем договорились? — спросил Таранов.
— Мы договорились, что моя дочь не будет надоедать гостям.
— Полный порядок, — заверил Таранов. — Она мне не надоедает.
50 
