102 
И вскоре из хаотичных пятен грязи, клякс голубиного помета прорисовалась цепь следов, и вела она к дымоходу.
Еле сдерживая нетерпение. Сиверов двинулся туда.
Обошел широченную трубу, сложенную из кирпичей, со всех сторон. Затем приоткрыл большую, тяжелую, чугунного литья дверцу.
Когда он увидел затолканное в трубу полуобнаженное мертвое тело, на лице его не отразилось ничего, лишь блеснули глаза.
«Кажется, я взял след», – подумал Сиверов и замахал рукой Тендрякову.
Тот подошел, присел рядом с Сиверовым. Сперва Тендряков ничего не мог рассмотреть в глубине трубы, все-таки Глеб в темноте видел лучше многих. Тогда Сиверов вытащил из кармана зажигалку «Zippo», повернул колесико. Язычок пламени тут же вытянулся тонким хвостиком, качнулся в глубь дымохода, затрепетал.
– Вот-те на! – вырвалось у старшего лейтенанта.
То, что мертвый мужчина гомосексуалист, ни у Тендрякова, ни у Сиверова сомнения не вызывало: макияж на лице трупа говорил сам за себя.
– Теперь ты понял, что М. был здесь? – прошептал Сиверов, прикрывая дверцу дымохода.
Помощник генерала Потапчука некоторое время сидел без движения, молча, как бы осмысливая увиденное и сопоставляя все, что ему было известно.
– Задушен, – наконец произнес он.
– Вполне в стиле М.
– Но это значит, М. не придет сюда больше?
Сиверов усмехнулся:
– В том-то и дело, что придет. И непременно.
– Зачем тогда труп оставлен здесь?
Сиверов повернулся к Тендрякову, провел ладонью по два дня не бритой щеке.
Старший лейтенант молчал, и Сиверов по его взгляду определил: тот не понимает, что происходит, не понимает того, что уже понял он, Глеб.
– Труп, судя по его виду, находится здесь максимум один день. И если бы М. не собирался здесь больше появляться, на кой черт ему прятать улику?
Старший лейтенант, приободренный тем, что начал улавливать логику, рискнул предложить свой вариант решения проблемы:
– Нужно скорее оповестить охрану Черных.
– Вот этого как раз делать не нужно. О нашей находке стоит помолчать, во всяком случае, до поры до времени, – как-то очень буднично сказал Глеб и еще плотнее прикрыл дверцу старинного дымохода.
Старший лейтенант недоумевающе заморгал.
– Но они должны об этом знать!
– Только не сейчас. Они спугнут его, ведь я уже говорил.
– А если он сумеет обхитрить нас?
– Нас? – переспросил Глеб и поднялся во весь рост. – Меня ему не перехитрить. Я сумел выиграть в темпе и просчитать его действия…
Только сейчас Тендряков сообразил, что из-за спешки и напористости Глеба он оставил радиотелефон в машине и не может ни с кем связаться, находясь здесь, на чердаке. Он знал, всего лишь сотня шагов отделяет его от ближайшего охранника. Сделай эти шаги – и ты избавишься от ответственности, она ляжет на плечи других. Иной вопрос – справятся ли они, другие, с этой ответственностью?.. Старший лейтенант еще какое-то время колебался, но потом согласно кивнул головой, подчиняясь решению Глеба.
Глеб же продолжал:
– На месте М. я появился бы после начала спектакля, после того, как убедился бы, что Черных в театре.
К середине спектакля бдительность охранников, дежурящих снаружи, наверняка ослабнет. А стрелять он будет отсюда, – и Глеб показал рукой на овальное отверстие в плафоне зала, прикрытое широкими планками жалюзи.
И как раз в этот момент вспыхнула хрустальная люстра в зале. Тени, отброшенные планками жалюзи, легли на балки перекрытий. На чердаке стало чуть светлее.
Казалось, Сиверов и Тендряков сидят возле распахнутой дверцы пылающей печи и на их лица падают отблески огня.
– Теперь уже нельзя тянуть время, – заключил Глеб, достал пистолет и навернул на его ствол глушитель. – Жаль, что твой «макар» без глушителя.
– Какая разница? – пожал плечами старший лейтенант.
– Не хотелось бы в опере поднимать панику.
– Где будет наша позиция? – У каждого позиция будет своя. И главное, ничего не предпринимай без моей команды.
– А если… – старший лейтенант осекся.
Глеб догадался, тот имел в виду – что делать, если Сиверова не станет.
– Это просто исключено, – ответил Глеб на незаданный вслух вопрос.
Глава 18
Без особого шума, без сирен и мигалок к Большому театру подъехал правительственный кортеж. Приезд «главного нефтяника» России в оперу нигде не афишировался, о нем знали только сотрудники театра да некоторые завзятые театралы. Грузный, уверенный в себе мужчина вышел из лимузина с непокрытой головой.
102 
