Последние отзывы

  25  

Вскоре негромкий всплеск у кормы дал мне знать, что подводный пловец с миной отправились в путь. Выждав минут пятнадцать, я взял бинокль и начал наблюдение за галеоном. И чуть не пропустил момент, когда из воды у форштевня на мгновение высунулась рука – это наш диверсант выводил наружу антенну. Все, теперь путем нажатия на кнопку я могу в любой момент организовать галеону приличных размеров дыру чуть ниже ватерлинии. Это если он вдруг начнет вести себя агрессивно. А не начнет – так не волнуйтесь, снимем мы свою мину перед уходом, не бросать же столь ценное имущество. Это ведь наверняка не последний галеон в мире.

Еще через пятнадцать минут мокрый старший помощник вновь оказался на «Победе» и приступил к выполнению своих обязанностей уже в этом амплуа, а через полчаса стемнело окончательно. Так как моя вахта начиналась с шести утра, я отправился спать.

На следующее утро вокруг галеона снова поднялась какая-то суета. Лодки два раза сходили между ним и берегом, а затем крупная шлюпка подошла к его носу, кажется, на нее спустили якорь. После чего она проплыла немного вперед и утопила погруженную на нее железяку. Затем на галеоне начали выбирать канат, подтягивая судно к якорю. Кажется, такой геморрой называется верпованием, припомнил я. Но куда это корыто собралось так рано?

А от берега отчалила еще одна шлюпка, теперь уже по направлению к нам. В ней были шесть гребцов, рулевой на корме и плешивый тип в белом балахоне с красным воротником, то есть явно духовное лицо. Неужели нас хочет осчастливить визитом сам каноник? Вряд ли, больно уж свита мелка и непрезентабельна. Хотя, с другой стороны, алькальд так явился и вовсе в одиночку.

Вскоре мои сомнения были рассеяны. Прибывший поднялся к нам на борт, поползновения гребцов последовать за ним были пресечены выстрелом в воздух и направленными на шлюпку тремя стволами. Так что ему пришлось играть сольную партию.

– Настоятель храма святого Франциска, – представился он. Разумеется, после должности он назвал и имя, но оно состояло как минимум из пяти слов, в силу чего я посчитал его необязательным к запоминанию.

– Его преподобие каноник Себу дон Хосе де Акоста предлагает вам немедленно явиться в его резиденцию, – сообщил мне этот поп.

– Как ни жалко отвечать отказом столь замечательному человеку, но все же придется. Наш император запретил мне отдаляться от корабля, о чем я уже сообщил вчера господину коменданту.

– Вы находитесь на землях, принадлежащих испанской короне, и обязаны выполнять распоряжения ее представителей! – взвизгнул настоятель. Судя по всему, ему было весьма не по себе. И, кажется, понятно, почему. Два раза повторив фокус с якорем, галеон вышел под ветер и теперь двигался так, чтобы закрыть нам выход из бухты.

– Не усугубляйте своего положения бессмысленным сопротивлением! – закончил дон с пятичленным именем.

– Бессмысленным – не буду, – пообещал я. – А осмысленное сопротивление ничего усугубить не сможет, я вас уверяю. Вы останетесь у нас на борту? Заодно и на применение яиц ледяной птицы посмотрите. Неужели вам не любопытно? Странно. Тогда проваливайте, и побыстрее.

Но настоятель не успел воспользоваться моим любезным предложением, потому как подошедший уже метров на триста галеон открыл пушечные порты. Вряд ли он станет стрелять сразу, подумалось мне, но рисковать мы все равно не будем. На поясе у меня с самого утра висел пульт радиоуправления миной, и, положив палец на кнопку, я рявкнул:

– Яйца к бою!

Эта команда предназначалась для расчета яичной пушки, то есть отца и сына Канава. По ней Кикиури нырнул в трюм и через несколько секунд вылез оттуда с короткой жестяной трубой в руках и затычками в ушах. Труба имела раструб, рукоятку и сошки. А Толя уже тащил небольшой ларец, на крышку которого была наклеена картинка из какого-то японского мультфильма. Она изображала голенастую страхолюдную тварь наподобие страуса, только вовсе без крыльев, но зато со здоровенным зубастым клювом.

Понятное дело, весь этот цирк предназначался для настоятеля, взирающего на происходящее в некотором обалдении.

Тем временем Кикиури занял позицию на носу, установил свою трубу на сошки и, зажмурившись, потянулся к спусковому шнуру. Зная, что сейчас произойдет, я отвернулся, открыл рот и зажал уши ладонями.

Ох оно и грохнуло, ох и сверкнуло! Настоятель тупо моргал, держась за мачту – скорее всего, он ничего не видел и не слышал. Довольный Кикиури скалил зубы, а я нажал кнопку на пульте.

  25