66 
Долго бессонными ночами бывший генерал-лейтенант придумывал то, чем он займется, когда в конце концов загремят за его спиной железные ворота тюрьмы и он окажется на свободе. Он все продумал, все предусмотрел, набрал людей, договорился. Информация по богатым и их прошлому у него имелась, и теперь уже второй год он реализовывал свои планы. Он мстил «новым русским», успевшим сколотить капиталы, пока он лежал на жестких нарах, голодный и злой, лишенный всего, что имел раньше. Они-то думали, что обставили остальных, вырвались вперед и никто их не остановит, никто не догонит. Но Чурбаков решил по-другому. Он вышел им наперерез и постановил, что станет играть на их же алчности. И почти всегда капканы, расставленные им, срабатывали.
Правда, попадалась в них не самая крупная дичь, но тем не менее. «Мелкий скот тоже дает навоз», — любил приговаривать Вадим Семенович, считая деньги.
А вот сейчас в капкан обещал угодить зверь покрупнее. И Чурбаков знал, что шкуру с этого иностранца он сдерет всю до последней шерстинки, будет безжалостен, как настоящий палач.
Джип мчался по московским улицам. Вадим Семенович смотрел на преобразившийся город.
«Не Москва, а какой-то Париж, — размышлял он. — Казино пооткрывали, ночные клубы, рестораны. Все что хочешь. Не Россия, а заграница. Одно плохо — нет у меня былой власти. А ведь когда-то… Но лучше об этом не думать. К черту! К черту! Лучше не вспоминать о том, что было. Не вспоминать о жене, о всемогущем тесте, о ведомстве, которое подчинялось ему. К черту эти мысли! Жаль, нет былого здоровья, оставил его в тюрьме, А здоровье не купишь. Это, пожалуй, единственное, за что плати — не плати огромные деньги, все равно они не помогут».
Вадим Семенович закашлялся.
— Чертовы сигареты! — пробурчал он. — Вечно от них кашель!
— Бросили бы вы курить, — сказал Бородин.
— Это единственное из удовольствий, которое мне осталось, — резко ответил хозяин подчиненному. — И больше чтобы мне таких замечаний не делал!
Глава 10
Как всегда по ночам, если не случалось ничего чрезвычайного, охранники играли в карты и играли, как правило, на деньги. То же самое происходило и этой ночью.
Бригада охраны сидела в маленькой комнатке, отгороженной от выработки, где располагались клетки, деревянной дверью. Это помещение, единственное во всем подземелье, было теплым. Во всю работал большой импортный калорифер, который, что было силы, гнал сухой воздух.
Охранники сняли фуфайки и сгрудились вокруг стола, на котором расположились банки с пивом и соленая рыба. Правда, весь этот натюрморт был отодвинут на край, а посередине лежали карты и лист с тупо заточенным огрызком карандаша. Этим карандашом мужчины вели запись — кто и сколько кому должен. Счет уже шел на сотни долларов. Сегодня везло Сэму, краснолицему, с маленькими глазками, рыжему великану. Все его звали Сэм, хотя настоящее имя, полученное от родителей, было Семен. Этой ночью ему чертовски везло. Он выиграл пятьсот долларов у бородатого Валеры и еще триста у Бориса.
— Может, хватит? — сказал Валера, ему не хотелось больше проигрывать.
— Нет, не хватит, — сказал Сэм, тасуя колоду карт в своих огромных, накачанных парафином ладонях. — В прошлый раз, когда я проигрывал, ты не захотел остановить игру, Валера! Так что давай, снимай, — он подсунул колоду прямо к носу соперника.
Тот поморщился, сплюнул под ноги, растер плевок и указательным пальцем сдвинул карты.
— Теперь бери. На кону двести баксов.
Валера посмотрел свои карты.
— Еще.
— Ясно дело, что еще. С одной картой никогда ничего не получится.
— Еще.
— А вот теперь перебор будет.
— Не боись, не будет.
К Валере пришел валет и на руках у него набралось пятнадцать. Он посмотрел на потолок, словно там была подсказка — брать ему карту или нет.
— Что, пятнадцать? — буркнул Сэм.
— Ты уверен, что пятнадцать?
— Уверен, — сказал Сэм. — Если бы было семнадцать, ты бы остановился.
— Ну, тогда я останавливаюсь. Себе.
Сэм раскрыл свою карту. Ей оказался бубновый туз.
Валера недовольно поморщился, понимая, что сейчас придет либо девятка, либо десятка.
— Ну, что ты тянешь? — зло прошипел он, глядя на толстые пальцы Сэма.
— Думаю какую выкинуть — девятку или десятку.
— Да выкидывай какую хочешь, мать твою…
— Ладно, не ругайся, — Сэм взял карту и перевернул.
Ей оказался валет пик.
66 
