Последние отзывы

  85  

Так что я приказал рассмотреть возможность и одновременного удара с другой стороны, то есть из Германии, где сейчас находилась отведенная из Франции часть КМГ Богаевского. Примерно треть, потому что совсем убирать наши войска было рано, без них Вторую Коммуну очень быстро придавили бы.

Вечером второго марта, когда самолет с Немнихером был уже в полутора часах лета от Гатчины, мне принесли на прослушивание пленку с гимном Социалистической Республики Израиль. Его написанием занималась госпожа президент, то есть Маша, а для сочинения слов в Зимний было прикомандировано два поэта. Вроде работа была закончена, но я попросил дать послушать это произведение мне, прежде чем оно будет во всеуслышание озвучено на аэродроме в честь прилета Немнихера.

А ничего так, подумал я, выключая магнитофон. Племянница не стала сочинять какую-то отсебятину, а просто переложила «Дом восходящего солнца» для духового оркестра. Про текст же гимна я так и не мог понять, на идиш он или на иврите, но звучало красиво. Там даже имелось два знакомых слова — «социализм» и «паровоз».

В общем, получилось заметно лучше, чем в первый раз, мысленно усмехнулся я. Ибо это была не первая попытка ее величества Маши сочинить государственный гимн. Еще в конце четвертого года состоялся ее дебют на этом поприще, когда она написала его для своего Курильского королевства. Но ноты с текстом передавались на Шикотан по радио, а тогда мы еще только учились обеспечивать связь на такие расстояния. В общем, в результате всяких накладок и помех гимн дошел до Шикотана не полностью. Очень не полностью, ибо слова вообще потерялись, а из нот там приняли только одну. Королеве же стало не до всяких там гимнов, потому как началась подготовка к ее свадьбе… В общем, когда мы спохватились, то оказалось, что курильский гимн уже широко известен в мире, и его популярности вовсе не мешает то факт, что он состоит из одной-единственной ноты «ля».

Оставшееся до прилета Немнихера время я употребил на чтение обзора материалов разведки по польскому вопросу — как агентурной, так и авиационной. Вообще-то что восстание не липовое, мне подтвердили еще вчера днем, а сейчас уже появились кое-какие подробности.

Арон Самуилович, несмотря на усталость после полуторасуточного перелета, отдыхать отказался и попросил принять его сразу, что я и сделал. Мне было просто интересно — ну какие сейчас деньги могут быть в Варшаве? Или что, кроме них, могло так повлиять на министра иностранных дел? После просмотра разведывательных материалов у меня появились кое-какие предположения, но их еще предстояло проверить.

Первое, что спросил у меня Немнихер после взаимных приветствий — это есть ли у меня возможность как можно быстрее переправить его в Варшаву.

— Ну вы меня прямо обижаете, — пожурил я его, — у меня вообще много чего есть, а тут такая мелочь. «Страхухоль» я вам дам, истребительное прикрытие обеспечит Ставка, аэродром на контролируемой восставшими территории есть. Единственно, я бы не советовал лететь прямо сейчас, потому как этот аэродром, судя по докладу, весьма хреноватый, и ночью велик риск поломаться при посадке.

И, хотя мне по-прежнему были не очень ясны мотивы, подвигнувшие моего вообще-то довольно осторожного гостя на не такое уж безопасное путешествие, я решил немного блефануть:

— Кроме поганой полосы тамошнего аэродрома, есть и еще одна причина, по которой ваш немедленный вылет сопряжен с некоторой опасностью. Понимаете, моя богатая событиями жизнь давно привела меня к выводу, что нарушать божьи заповеди чревато. А ведь господь завещал нам делиться с ближним! То есть в данном случае — вам со мной, это я уточняю во избежание неясностей. Неужели вы так и улетите, оставив меня в тягостном недоумении, граничащем с разочарованием? У меня же от этого характер может окончательно испортиться, вы уж пожалейте пожилого человека.

Арон Самуилович отставил чашку с кофе, тяжко вздохнул и начал свой нелегкий рассказ. В общем, он объяснил, что после отступления российских войск из Польши там осталось много достойнейших людей, по разным причинам не успевших эвакуироваться…

Например, припомнилось мне, некто Робинзон, имеющий в Варшаве несколько крупных домовладений. Предлагали ему уехать и даже грузовик давали для вывоза кой-какого барахла. Так он, зараза, грузовик взял, а уехать даже и не пытался! Если окажется, что Пилсудский успел что-то конфисковать у этого тезки одного из моих любимых литературных героев, то надо будет на суде зачесть это пану президенту как смягчающее обстоятельство, подумал я, прислушиваясь к дальнейшей речи своего гостя.

  85