ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>




  86  

— Однако от этого они не перестали быть верными подданными его величества Георгия Первого и патриотами Российской империи! — продолжал Немнихер. — Я это могу сказать совершенно точно, потому как война не помешала нам продолжать переписываться с ними. Но в силу различных причин они пока не имели возможности подтвердить свою лояльность теми способами, которые вы, Георгий Андреевич, изволили указать в соответствующих документах. Ну не было в Варшаве представителей сопротивления, которых они могли снабдить продовольствием! А вступать в вооруженную борьбу — поймите, совершенно мирному, в жизни не обидевшему и мухи человеку очень непросто! Но теперь они наконец преодолели робость и…

— Арон Самуилович, — перебил его я, — про всякие душевные терзания я и сам вам могу куда больше и красочней рассказать. А вы уж как-нибудь попроще, скажем, примерно так. Пишете вы мне список терзающихся патриотов, а против каждой фамилии — циферка, которую этот господин готов пожертвовать на победу. Я его сравниваю со своим, где зафиксированы лица, совершавшие всякие пошедшие на пользу оккупантам или мятежникам деяния. Если указанное лицо окажется в обоих списках, а стоящая рядом с фамилией сумма будет представлять из себя менее двух третей от его реального состояния, то извините. Магаданская губерния — она большая, а оставшееся без хозяев имущество мы и сами как-нибудь приберем. Разумеется, это касается только тех, на ком нет крови. На ком же она есть, те до Магадана не доедут ни при каких условиях, стенка или веревка всегда найдется по месту.

— А если какого-то лица не окажется в ваших списках?

— Тогда кто-то, скорее всего, получит выговор за недостаточную тщательность в работе. Лицо же, никуда не денешься, придется признать участвовавшим в сопротивлении — разумеется, если цифра действительно будет цифрой, а не какой-нибудь издевательской мелочью. Ну и мои службы, естественно, заинтересуются упомянутым человеком.

— Неужели без этого никак нельзя? — горестно вопросил меня министр.

— Разве я сказал «нельзя»? Нет, я вам такого не говорил. Очень даже можно, но только это обойдется весьма недешево. Жадничать не надо, и все будет хорошо. Давайте прямо назовем вещи своими именами. Вы ведь прилетели именно затем, чтобы способствовать претворению в жизнь планов устроить в послевоенной российской Польше что-то вроде еврейской автономной области? Ну таки я готов услышать, о каких суммах тут может идти речь.


В общем, за интересной беседой мы с Ароном Самуиловичем засиделись до часу ночи. Под конец он даже спросил меня:

— Георгий Андреевич, неужели вам не жалко будет тратить драгоценное время ваших спецслужб на выяснение биографических подробностей каких-то личностей ну совершенно не государственного уровня?

— Уровень дело наживное, — возразил я, — при первой нашей с вами встрече вы тоже были далеко не министром. А усилия спецслужб понадобятся только поначалу, дальше все пойдет само собой, на энтузиазме народных масс. Знали бы вы, сколько мне теперь про вас всего пишут! Скоро оно уже и в сейф перестанет помещаться, придется рядом второй ставить. Причем пишут не только ваши или наши, но и вроде бы даже совсем посторонние люди. Вот недавно пришло письмо аж из Швеции — правда, там рассказывается какая-то ну просто фантастическая история.

По тому, как скромно потупил глаза мой собеседник, я понял, что это, скорее всего, никакая не фантастика, а самая что ни на есть обычная реальность. Но с этим можно будет разобраться и чуть погодя — то есть решить, дать ли Немнихеру орден за то, что закупаемые Италией в Швеции зенитные «Бофорсы» в конце концов оказались у нас, или поступить наоборот, потому как ведь они вполне могли и не оказаться. Но перед этим надо было все же внести окончательную ясность в польско-еврейский вопрос.


Даже после образования Израиля число евреев в той же Варшаве составляло от десяти до тридцати процентов населения, в зависимости от методики подсчета. Причем лично мне и последняя цифра представлялась несколько заниженной. А настроения еврейских народных масс перед войной охватывали достаточно широкий спектр. Наиболее упертые считали образование Израиля профанацией и резко критиковали молодое государство за покорное следование в фарватере российской политики. Этим хотелось, как они говорили, настоящей независимости и истинной государственности. Разумеется, среди них не было идиотов, так что они прекрасно понимали — такая благостная картина может получиться только при соблюдении двух условий. Это гипотетическое государство будет полностью зависимо от Антанты и может находиться только где-нибудь у черта на куличиках, а не вплотную к российским границам. И если первый пункт никого особенно не пугал, то со вторым дело обстояло с точностью до наоборот — ни на какие куличики господам совершенно не хотелось. Однако с началом войны они воспрянули духом и решили, что вот теперь-то России станет не до них, и, пока так будет продолжаться, Польша при поддержке Антанты и финансовой подпитке их соплеменников со всего мира твердо встанет на ноги и под мудрым руководством устремится в светлое будущее. Они явно поддерживали Пилсудского и, скорее всего, от него и заразились странным убеждением, что все цивилизованное человечество только и мечтает восстановить великую Польшу в границах от тысяча шестьсот какого-нибудь года, а больше ему ничего и не нужно.

  86