Особенно,... 
110 
— Да нет, что вы, — сдерживая нетерпение, возразил Чиж. — Ковер я ему продал, тут все нормально. Просто он мне лишних сто рублей дал. Обсчитался, наверное.
— Вон оно что, — разочарованно протянула Ольга Ивановна, ближайшая соседка. — А я-то думала… Ну и хорошо, что лишние дал. Если бы недодал другое дело. Спохватится — вернется. А не вернется, так вам же и лучше.
— Да нет, — сказал Чиж. — Так нельзя. Что он обо мне подумает? Не стоит подрывать свою репутацию из-за каких-то ста рублей.
— Оно, конечно, так, — вмешалась в разговор тощая ведьма Софья Марковна, у которой на трясущемся морщинистом подбородке серебрилась густая щетина. — Только он уже уехал. Сел в свою «девятку» и укатил. Теперь не догнать.
— В «девятку»? — удивился Чиж.
— Вишневая «девятка», — довольная его растерянностью, подтвердила Марковна и, закатив глаза от старательности, продиктовала Чижу номер. Во-о-он туда поехал, — добавила она, махнув рукой в нужном направлении. — С минуту уж будет.
Чиж поблагодарил и неторопливой походкой двинулся в указанном Марковной направлении. Выйдя на улицу, он огляделся, но вишневой «девятки» поблизости не было. Он прошел полквартала, свернул за угол, но Олега не было и здесь.
Чиж остановился, закурил и не спеша двинулся в обратном направлении. Искать Олега дальше означало попусту терять время. Если бы он ждал Чижа, то наверняка не стал бы прятаться. Значит, он решил избавиться от трупа самостоятельно — вероятно, чтобы как-то оплатить утренний долг.
«Ну и денек, — подумал Чиж. — Не помню, кто это сказал, что лучший отдых — смена форм труда. Вот я и отдыхаю: в рабочее время ловлю убийц, а в отпуске убиваю сам и помогаю прятать трупы…»
Он вдруг понял, что Олег оказал ему огромную услугу, исчезнув вместе с покойником. Получив возможность чуть-чуть поразмыслить, Чиж изменил свое решение. Бежать было бессмысленно: во-первых, некуда, а во-вторых, долго ли удастся бегать? Бежать — значит повернуться к противнику спиной, а ему, противнику, только того и надо. К тому же в этом деле было чересчур много вопросов, и Чиж не мог справиться с чисто профессиональным желанием найти ответы хотя бы на некоторые из них.
Он вернулся домой (старухи у подъезда снова дружно поздоровались) и первым делом починил телефон, кое-как срастив концы обрезанного у самой дверной коробки провода. После этого он прошел в гостиную, развернул кресло так, чтобы из него была видна входная дверь, и придвинул вплотную к нему журнальный столик. На столик он положил «ТТ» с глушителем, аккуратно накрыв его развернутой газетой. Чтобы не скучать, он поставил рядом с пистолетом оставшуюся после визита Лаптева закуску, прихватил из кухни пепельницу и уселся в кресло, поставив на пол у своих ног телефон. Запирать дверь Чиж не стал, резонно рассудив, что возня с замком будет только лишней тратой времени.
Ждать было скучно. Еда и сигареты помогали скрасить ожидание, но не так чтобы очень. Думать о деле никак не получалось, и Чиж отлично понимал, почему: в его распоряжении было слишком много противоречивых фактов, а ключ к этой головоломке отсутствовал. Кроме того, майора по-прежнему сильно отвлекала стоявшая в холодильнике бутылка с водкой.
Минут через двадцать зазвонил телефон. Чиж посмотрел на часы, ухмыльнулся, снял трубку и ухмыльнулся еще раз: как он и ожидал, звонил потерявший терпение Лапоть.
— Ну что там у вас? — раздраженно бросил подполковник, не дав Чижу вымолвить слово.
— У кого? — невинным тоном осведомился Чиж. — Вы куда, собственно, звоните?
— А-к… — сказал Лаптев. — А-ссс. А куда я, собственно, попал?
«Хорошая реакция, — подумал Чиж. — Быстро он очухался, надо отдать ему должное.»
— Резиденция маршала Чижа, — любезно сообщил он. — Маршал Чиж у аппарата. Слушаю вас, товарищ подполковник.
— Опять дурака валяешь, — ворчливо заметил Лапоть. — Наклюкался и шутки шутишь… Даже завидно. Чего вы там возитесь? Мой человек у тебя?
— Ушел, — сказал Чиж. — Уже минут сорок как ушел. Забрал документы и все совал мне какую-то расписку. Я ему говорю: не надо, а он уперся: дескать, товарищ подполковник приказал… Насилу вытолкал, честное слово.
Лапоть издал странный звук, словно его мучила отрыжка. Для Чижа этот звук прозвучал победными фанфарами: товарищ подполковник пребывал в мучительном затруднении. «Да, — подумал Чиж, — ему не позавидуешь. Ведь теперь придется решать, верить мне или не верить, а для этого нужно, чтобы котелок хоть чуточку варил. Если бы мой герр обер-майор был чуть-чуть умнее, он бы сразу смикитил, что я пытаюсь, как говорится, обвести его вокруг пальца. Но главная прелесть дураков, особенно начальствующих, как раз и заключается в том, что они считают себя умнее всех. Он уверен, что я его ни в чем не заподозрил, а раз так, то в том, что я до сих пор жив, моей вины нет. Теперь он непременно решит, что в папке было нечто, представляющее для него непосредственную угрозу, и что его сообщники решили действовать через его голову. Это должно его напугать, а напуганный дурак становится дураком в квадрате. Итак, мы имеем дурака в квадрате, который выбился в начальство и на этом основании продолжает считать себя умнее всех.»
110 
