100 
Ему она казалась сейчас страшной и мощной, хотя на самом-то деле была хрупкой и весила не больше пятидесяти килограммов, такую можно сломать двумя пальцами.
– И что тебе сказали? Кто сказал?
– Мещеряков звонил.
– Сволочь! Так на меня все навалились, просил же тебя не впутывать!
– Это ты сволочь, что до сих пор молчишь. Тебе место хорошее предлагают, может, последний раз в жизни, а ты отказываешься. Хоть дома тебя видеть стану, а то уедешь на три месяца, а то и на полгода, только телефонными звонками изредка и отделываешься. А бывает и того хуже, просишь кого-нибудь позвонить, мол, у тебя возможности до телефона добраться нет. А так под руками будешь, хоть покормлю нормально.
– Ты хотела сказать, не под руками, а под каблуком? – вставил Штурмин, понимая, что по большому счету жена права.
Но и он не хотел сдаваться, не тот характер. Варвара вышла в коридор и вернулась, неся телефонный аппарат, длинный шнур волочился за ней.
– Вот, звони.
– Кому?
– Сейчас же позвонишь Мещерякову и скажешь, что согласен.
– А может, они уже кого взяли? – с надеждой проговорил Штурмин, хотя знал, место Забродова на полигоне ГРУ ждет его.
– Звони при мне, чтобы я все слышала.
– Не стану.
– Тогда я сама позвоню, – и Варвара, сняв трубку, принялась набирать номер.
Не выдержав, Штурмин вырвал у нее трубку и, возможно, положил бы, но его остановил голос Мещерякова, зазвучавший в наушнике.
– Алло!
У того, как знал Штурмин, аппарат с определителем номера, а значит, он будет знать, кто звонил, поймет, что происходило.
– Говори, – шепотом приказала жена.
– Андрей, ты?
– А то кто же, – не к месту засмеялся Мещеряков, этот смех подлил масла в огонь.
– Какого хрена, ты моей жене сказал?
– Не ты, а вы. Я пока еще полковник, – сказал Мещеряков.
– А что бы ты на моем месте делал?
– То, что советует Варвара Станиславовна.
– Сговорились, сволочи, да?
Мещеряков захохотал:
– Сговорились с пользой для дела. Что, Лева, наехала на тебя покруче генералов? Я точно рассчитал, кого на тебя натравить надо. Генерала ты, подумав, послать можешь, а вот жену – никогда.
– И жену могу.
– Пошли. Я же знаю, она сейчас рядом с тобой стоит. Слушаю…
– Не стану.
– Вот видишь! Значит, я могу считать, что ты согласился?
– Не совсем.
Мещеряков сообразил, не хватает совсем немного, чтобы додавить несговорчивого майора, всего лишь одного штриха, и самому ему не справиться, тут без Забродова не обойтись. Тот убеждать умеет, даже без слов, одним своим присутствием, спокойствием, невозмутимостью. А может и рукой возле лица поводить, как тогда в лесу, на дне рождения, и Штурмин почувствует головокружение.., от успехов.
– Небось, после такой встряски у тебя желание выпить появилось?
– Не отказался бы, надо нервы в порядок привести, – Я тебе предлагаю чудесный план. Жене сейчас скажи, что ты согласился.
– Я еще согласия не давал.
– А ты скажи. Если потом передумаешь, всегда можешь соврать, что место уже занято.
– Не умею я так.
– Тогда дай трубку Варваре Станиславовне.
– Не хочу.
– Дай, я приказываю.
– Дома у меня ты не приказываешь.
– Конечно, там у тебя другие приказывают. Так вот и передай трубку генералиссимусу.
Неохотно Штурмин отнял трубку от уха и протянул ее жене:
– Варвара, тебя просят.
– Ну, слушаю, – как показалось Штурмину, ласковым, даже чересчур, голосом проворковала Варвара.
– Не сдается?
– Сдастся, куда денется, – уже зло и твердо сказала Варвара.
– Пара усилий осталась. Думаю, он сломается.
– Он уже дрогнул, трещины пошли.
– Вы, Варвара, честно сказать, молодец, сделали то, что не под силу дюжине генералов.
– Ага, всегда, когда что-нибудь тяжелое, то Варваре делать?
– Ну, не всегда. Я хочу, чтоб вы. Варвара Станиславовна, отпустили Леву часика на четыре…
– А может, на два месяца? – произнесла в трубку женщина.
– Нет, нет, – сказал Мещеряков.
– А если вы подъедете к нам? – предложила Варвара.
– К сожалению, не могу. Да и Лева не обрадуется.
Лучше мы на нейтральной территории коньяка граммов по пятьдесят выпьем и он согласится.
– Знаю я ваши пятьдесят.
– Ну, не пятьдесят, – сказал Мещеряков, – по сто. Идет?
– А что вы со мной торгуетесь, вы ему предложите.
– На это он согласен.
– Ему одно надо – лишь бы из дому уйти, лишь бы меня не видеть!
100 
