96 
И тут же, бросив Митяя, Забродов рванулся к трем оставшимся. Он бил ногами и руками, бил до тех пор, пока все трое не остались лежать на широких ступеньках старинной лестницы. Митяй же сидел и скулил, даже боясь подняться на ноги, понимая, что это может привести к самым жутким последствиям, понимая, что мужик, которого они затеяли убить, может сбросить его с лестницы в широкий проем. И тогда он наверняка сломает себе шею и на всю жизнь останется калекой, таким же инвалидом, как и его кореш, которому принадлежал обрез.
– Ну что, уроды!? – Илларион подошел к Митяю, взял его за волосы и рванул вверх. – Вставай, скотина! Кто вас послал?
– Не убивай! Не убивай! – заверещал Митяй, теряя сознание от боли, ничего перед собой не видя.
– Ах, вот ты как запел!?
Илларион услышал грохот тяжелой обуви, бряцанье оружия. В это время он уже сунул руки Митяя в кованую решетку перил и заломил их так, что Митяю без посторонней помощи вытащить их навряд ли бы удалось. Двое нападавших лежали без сознания, водитель сидел у окна со сломанным носом, весь залитый кровью. Он прижимал руки к лицу, по которому, как из крана, текла горячая яркая кровь…
Омоновцев, по звонку соседей, прибыло шестеро, все они были с короткими автоматами и в масках.
– Стоять! К стене! – крикнул майор, наводя пистолет на Иллариона.
– Спокойно, майор, не горячись, – медленно поворачиваясь к стене, произнес Забродов.
– Стоять, мать твою! Стреляю!
– Не горячись.
Омоновцы, переступая через тела, поднялись на площадку, прижали Иллариона к стене, обыскали. Внизу, на лестничной площадке, да и по всему подъезду, открылись двери и люди вышли на лестницу.
– Документы! Кто такой?
– Илларион Забродов, – тихо сказал хозяин квартиры на последнем этаже.
– Документы есть?
– Есть, майор.
Защелкивались наручники. Забродову тоже защелкнули на запястьях браслеты. Митяй судорожно дернулся, пытаясь вытащить руки из кованых решеток – сержант никак не мог придумать, каким же образом надеть наручники и ему.
– Говоришь, есть документы?
– Это хозяин квартиры, живет он здесь, – сказала женщина с четвертого этажа. – Машина его внизу, во дворе.
– Сейчас разберемся. А вы расходитесь. Кстати, кто нас вызвал?
– Я и вызвала. Услышала, как стреляют, тут же позвонила, – призналась женщина с седыми волосами.
– Кто они такие? – спросил у Иллариона майор ОМОНа.
– Спроси у них сам, майор.
– А ты не груби мне. Документы где?
Два омоновца и майор вошли в квартиру.
– Да у него тут оружие, – увидев ножи, зло осклабился майор ОМОН.
– Да, холодное оружие, – признался Илларион. – Но с документами у меня все в порядке, не волнуйтесь, майор.
– А я и не волнуюсь.
Через пару минут майор ОМОНа просмотрел документы и хмыкнул:
– Да уж, не ожидал.
– Чего не ожидали?
– Не ожидал коллегу, так сказать, встретить. Документы у тебя хорошие, тут уж ничего не скажешь.
Скажу честно, покруче моих.
– Майор, не я их себе выписывал.
– Сидоров, сними с него браслеты.
Сержант отстегнул наручники, Илларион тряхнул руками, затем несколько раз сжал пальцы.
– А на ножики у тебя разрешение есть, капитан?
– Ты как думаешь, майор?
– Думаю есть.
– Правильно думаешь.
– Ас ними что делать?
– Что хотите, то и делайте.
– А чего они хотели?
– Они? – Илларион улыбнулся. – Да, наверное, убить меня хотели.
– Кто стрелял?
– Этот.
Наконец-то два омоновца смогли высвободить руки Митяя и защелкнуть на них наручники. Митяй понемногу приходил в себя, понемногу возвращалось зрение.
Он уже понял, что попал в дерьмовую ситуацию, и теперь ему от тюрьмы не отвертеться.
– Я, капитан, думаю, что этот урод сам вам все расскажет. А я, честно говоря…
– Понимаю, капитан, понимаю. Так вы уверены, что они хотели вас убить?
– Ну а вы как думаете, они что, просто так с обрезом пришли, в потолок пострелять?
– Ну, кто же знает, – пожал широкими плечами майор ОМОНа.
Забродов подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Была рассечена бровь, темнела ссадина на правой скуле, побаливало плечо.
– Ловко ты их, капитан!
– Не очень ловко. Честно признаться, не ожидал нападения.
– А если бы ожидал? – спросил майор.
– Ну, если бы ожидал… Женщину ждал за дверью увидеть.
И омоновцы вместе с Забродовым расхохотались, причем расхохотались весело.
96 
