На всех фотографиях в разных ракурсах была снята неоконченная работа Хоботова «Лаокоон», а так же сам скульптор. Время от времени Наталья, сделав глоток чая, посматривала на фотографии, а затем, зло чертыхаясь и грея пальцы о горячую чашку с чаем, принималась быстро набирать на компьютере текст.
Она набирала, затем стирала и писала снова.
Статья, которую она писала, никак не склеивалась.
Она пробовала и так, и этак, но все равно, выходило что-то не то. Ускользало главное, самое важное, и статья получалась вялой, хотя и интересной.
– Что же это такое? – докуривая вторую сигарету, бормотала женщина.
«Но как же так, вроде все правильно. А может быть… – тут же воскликнула Наталья и даже всплеснула в ладоши, – а может, начать с легенды? Сам же Хоботов постоянно твердит одно и то же, словно заведенный, зацикленный, что вокруг всякого произведения должна существовать легенда, как существует ореол вокруг головы святого, как обрамление драгоценного камня. Может, и мне попробовать начать с легенды, с мифа? Но какая легенда, какой миф? Не про древнегреческого же Лаокоона рассказывать. Вот легенды-то я и не вижу, вот она от меня и ускользает, именно она!»
Зазвонил телефон. Наталья зло на него покосилась.
«А ты чего верещишь? Кому это я вдруг понадобилась?»
Оттолкнувшись от стола, она подкатилась на кресле к телефону, сняла трубку. Но сняла небрежно, трубка, выскользнув из озябших пальцев, опять упала на рычаги.
«Вот незадача, день какой-то сегодня невезучий. Все, за что ни берусь, не идет. Пригласил бы кто-нибудь в гости, бросила бы я статью, поговорила бы с умным человеком, может быть, потом все и встало бы на свои места. Может быть.., может быть…»
Телефон вновь зазвонил. На этот раз Наталья осторожно сняла трубку и негромко произнесла:
– Алло! Алло!
– Здравствуй, – услышала она и тут же заволновалась.
– Илларион, ты?
– Я. А ты думала – кто?
– Я, вообще, ничего не думала. Работаю, работаю, но что-то ничего не получается.
– Если не идет, может, лучше оставить?
– Да нет, мне скоро сдавать. Я обещала издателю, что сделаю статью, а потом еще киносценарий на мне висит.., в общем, работы много, больше, чем свободного времени, – Наталья говорила это так, чтобы придать себе больше веса, чтобы показать, она не легкомысленная особа, а человек серьезный и сильно занятой.
– Понятно, – проговорил Илларион, – значит, ты очень занята?
– Как видишь.
– К сожалению, не вижу, – пошутил Забродов, – лишь слышу твое вранье и бахвальство.
– К тому же у меня в квартире чертовски холодно, а калорифер почему-то не работает.
– Калорифер не работает?
– Совсем не греет.
– Я тебе сочувствую. А у меня в квартире тепло.
– Тебе хорошо, – улыбнулась Болотова и почувствовала, ей нестерпимо хочется туда, где тепло. – У меня отопление отключили. Я приехала с улицы, вошла, сперва было нормально. А села работать – пальцы не слушаются, мертвые какие-то.
– А ты пальцами пишешь?
– Не пальцами я пишу – головой.
– Послушай, Наталья, я хотел пригласить тебя к себе в гости.
– Правда? – изумилась Болотова, – или я тебя так разжалобила, как в той песенке: «Шел по улице малютка, посинел и весь продрог…». Ты встретил малютку, пожалел и к себе отогреться пригласил?
– Если хочешь, я за тобой заеду.
– Звонишь из дому?
– От себя.
– Даже не знаю… Хочу немного поработать.
– Но если тебе станет скучно, то приезжай ко мне.
У меня есть свежая рыба, такую в ресторанах не подают. И хорошее белое вино.
– Кстати, Илларион, – пробормотала Болотова, – я ведь и адрес твой не знаю.
Забродов продиктовал адрес и объяснил, что в арку лучше не въезжать, слишком она узка.
– Знаю я эту арку и дом знаю в стиле модерн – памятник архитектуры. Неужели ты в нем живешь?
– В нем, – спокойно сказал Илларион.
– Мне интересно будет посмотреть на дом изнутри.
– Дом замечательный, – сказал Забродов.
– Если я решусь-таки ехать, то обязательно предварительно позвоню.
– Хорошо, договорились.
– А если не смогу, ты уж меня извини.
– Извиняю, – сказал Забродов.
На этом разговор закончился. Болотова положила трубку и улыбнулась, причем улыбка у нее сама собой получилась загадочная и даже соблазнительная.
– Сам позвонил, – произнесла она, – вот молодец! А я-то думала, что я ему абсолютно не интересна.