ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  91  

– Э, Митяй, а может, не надо? – негромко прошептал водитель микроавтобуса, который занимался тем, что стоял на шухере и вывозил награбленное.

– Я тебе, урод, сказал: ты его привел, и ты пойдешь со мной. Кончаем его, мужики!

– Да, кончаем.

Вторая бутылка была уже пуста, когда четверо мужчин решили, что завтра займутся хозяином квартиры, который обошелся с ними так жестоко.

– Я ствол достану, – сказал Митяй, – у моего кореша есть, вместе со мной сидел.

– Какой у него ствол? – спросил рыжий.

– Хороший, – ответил Митяй, – обрез из двустволки. С такого медведя завалить можно, а уж того козла, если что, завалю, как пить дать. И баллистическая экспертиза ни хрена не покажет.

– Грохоту будет, Митяй, – сказал рыжий, вытаскивая из-под верстака третью бутылку водки.

– Вот и я думаю, грохоту будет, поэтому лучше тихо горло перерезать уроду, и все дела.

– Крученый он какой-то, Митяй.

– Крученый не крученый, а нож под ребра – и будет прямой и холодный.

Мужики самодовольно заржали. Напившись водки, они почувствовали свою силу. Как-никак их было четверо, все мужики крепкие.

– Значит, так, – уже приказывал, а не рассуждал Митяй, – завтра собираемся здесь.

– А может, не будем тянуть? Перегорим же… – вставил рыжий. – Прямо сейчас пойдем и замочим? А то, как бы сегодня он нас не сдал. Завтра приедем сюда утром, а тут уже пятнистые в масках и бронежилетах.

Повалят на землю, ноги раздвинут, отмудохают, наручники защелкнут и в машину. А там этапы, этапы…

– Не трынди, рыжий, – угрожающе сказал Митяй, – ты там не был, и не тебе про это говорить. А тюрьмы бояться – в лес не ходить.

Мужики снова заржали.

– А ты дело говоришь. На хрена тянуть? Может, сейчас и пойдем, сейчас его и завалим?

– Думаешь, он дома, Митяй? – спросил водитель.

– Дома, не дома, какая разница? Подкараулим, выждем, будет выходить, тогда и порешим. Собирайтесь.

– А ствол?

– Ствол, ствол… – Митяй забурчал, – за стволом заедем.

– Куда ехать?

– Недалеко. Полчаса туда и обратно.

– А если твоего кореша на месте не окажется?

– А где ж он будет? Он инвалид, сидит дома в коляске и никуда, в отличие от нас, не ездит.

– Митяй, а что за кореш? Не сдаст?

– Не сдаст. А если сдаст, ему голову отвертят и в унитаз засунут.

Довольный смех наполнил гараж, вернее, даже не смех, а гогот, похожий на лай злых собак, давным-давно не кормленных забывчивым хозяином.

– Так я же поддатый, Митяй, как мы поедем?

– Ничего, поехали. Окошко откроешь, проветришься. У меня таблетки есть, глотнешь, и они не во рту, а прямо в кишках запах отбивают.

– Дай.

– Держи.

– Ты ж их не водкой, а пивом, хотя бы, запей.

Заскрипела дверь гаража, звякнули замки, скрежетнули ключи. И четверо мужчин погрузились в микроавтобус, отправляясь на дело. Микроавтобус добрался до Павелецкого вокзала без приключений.

– Куда теперь? – спросил водитель.

Митяй тряхнул головой:

– Бля, забыл! На Серпуховской, улице свернем, а там я вспомню.

Добрались до Серпуховской улицы. А из нее попали на третий Павловский переулок.

– Вот теперь ждите здесь, – сказал Митяй, выбираясь из микроавтобуса.

Он отряхнулся, застегнул куртку до самого горла, размял затекшие от сидения в микроавтобусе ноги.

– Через полчаса буду.

– Полчаса сидеть здесь? – спросил рыжий.

– Сиди и не дергайся.

Сам же Митяй зашел во двор, затем взбежал на площадку четвертого этажа и постучал в дверь, обитую рваным коричневым дерматином.

– Кто? – раздался сдавленный голос.

– Свои, – отозвался Митяй и трижды с силой ударил в дверь.

– Дверь задрожала. Ударь Митяй немного крепче, и замки навряд ли выдержали бы.

– Не ломай! Не ломай.., твою мать!

– Твою мать, – с площадки крикнул Митяй.

Дверь открылась.

– Здорово, Бурый! – сказал Митяй вваливаясь в квартиру и наклоняясь к инвалидной коляске, в которой сидел мужчина с черным кучерявым чубом в тельняшке с короткими рукавами, из-под которых торчали худые синие от татуировок волосатые руки.

– Чего тебя принесло? – сразу же задал вопрос Бурый.

– Дело есть к тебе.

– Я же завязал, ты знаешь.

– Знаю я. Бурый, как ты завязал. Небось, краденым торгуешь?

– Это.., как положено.

– Были бы ноги твои целы, не отморозил бы ты их, так, наверное, не краденым бы торговал.

– Если бы да кабы… – скривился Бурый и, тряхнув головой, перебросил кучерявый черный чуб слева направо. Затем пригладил его жилистыми руками и, развернув в узком коридоре никелированную коляску, поехал в квартиру, в большую комнату. Митяй двинулся следом. – Ты один? – спросил он.

  91