47 
— Не понимаю…
— Что ж тут непонятного? Марина Сергеевна последнее время была не в себе. Слышала какие-то голоса, страдала галлюцинациями. Вот вам и результат: один из голосов велел ей покончить с собой. Я так предполагаю.
— Как велел?
— По телефону. Здесь же все время звонит телефон. Вот что странно, Марианна Николаевна. Беру трубку, говорю «алло», а там только гудки. Может, у меня тоже галлюцинации начинаются?
— Значит, Рина умерла.
— Да.
— И что теперь?
— А что теперь? Думаю, ее адвокат займется организацией похорон. Кстати, ее тело увезли в истринский городской морг.
— Почему в истринский?
— На вскрытие. По-моему, вполне логично похоронить ее вместе с мамой и дядей. Она так хотела.
— Она что, оставила записку?
— Да. Оставила.
— И… Что там?
— Хотите ознакомиться?
— Я была ее лучшей подругой. Единственной подругой. И… мне очень жаль.
— Мне тоже. Знаете, мы с вами как поступим?
— Как?
— Приезжайте-ка завтра в городской морг.
— В морг?!
— Ну вам же не привыкать, Марианна Николаевна!
— Но… зачем? Зачем мне в морг?
— А кто, интересно, о ней позаботится? Вы, как близкая подруга, должны забрать тело.
— А этот, как там его? Цимлянский?
— И он тоже приедет. Заодно и познакомитесь. Или вы уже знакомы?
— С чего вы взяли? Виделись мельком.
— Так что, Марианна Николаевна?
— Хорошо, я приеду. Взглянуть на Рину и… Разве уже можно ее хоронить?
— А почему нельзя? Я думаю, что дело абсолютно ясное: смерть от отравления лекарственным препаратом, есть предсмертное письмо, окна и двери в квартире были заперты изнутри.
— А… как же вы вошли?
— Дверь взломали. Дело в том, что она мне звонила перед тем как пойти в аптеку. Позвонила и сообщила о своих намерениях. Я поехал к ней, но не успел. К сожалению. Она собиралась зайти еще и в парикмахерскую, но там была большая очередь. Слишком большая, а ей, видимо, хотелось поскорее со всем этим покончить. Кстати, это не вы ли ей достали рецепт на снотворное?
— Я? Да, я. Видите ли, она страдала бессонницей, и эти звонки…
— А вам не кажется, что это было слишком сильное лекарство?
— А вы что, врач?
— Нет, я мент, сыщик. В конце концов, в наше время не проблема достать лекарство, ведь так? Вы ей достали рецепт или кто другой…
— Значит, никакого уголовного дела возбуждено не будет?
— Помилуйте, Марианна Николаевна! Ну какое уголовное дело! Все ясно, как божий день. Нам в милиции и без того проблем хватает. Завтра вы приедете в городской морг, заберете тело, похороните ее, и дело с концом.
— Хорошо.
— Так до завтра, Марианна Николаевна?
— Да. До завтра.
Длинные гудки.
— Вас слушают.
— Могу я поговорить с Цимлянским Федором Мироновичем?
— Да, я вас слушаю.
— Капитан Севастьянов вас беспокоит.
— Очень приятно.
— Дело в том, что я звоню вам из квартиры вашей клиентки Марины Сергеевны Водопьяновой.
— Вот как? А что случилось?
— Возможно, что я вас огорчу, но она умерла.
— Умерла?!
— Покончила с собой.
— О господи! Как же так?!
— У нее последнее время была депрессия.
— Да-да.
— И эта болезнь…
— Болезнь?
— Ну, телефонная фобия.
— Да-да…
— Она, видимо, ее доконала. Нервы не выдержали, и…
— Как она умерла?
— Таблетки. Выпила весь пузырек снотворного.
— Снотворного?
— Ну да. Ее подруга, Марианна Николаевна… Кстати, вы знакомы с Марианной Николаевной?
— С кем, простите?
— С Никой. С гражданкой Николаевой.
— Не имею чести.
— Но завтра вам придется познакомиться. Вы должны приехать в городской морг, забрать тело.
— Тело! О господи, господи! Какая ужасная трагедия!
— Ее отвезли в истринский городской морг. По-моему, естественно будет похоронить ее вместе с мамой и дядей.
— Да-да.
— Так вы приедете?
— А при чем здесь эта Марианна? Как вы сказали?
— Марианна Николаевна.
— Да.
— Ну как же! У Марины Сергеевны было не так много близких людей. Точнее сказать, вы и ее единственная подруга.
— Что ж.
— Так мы вас обоих завтра ждем.
— Скажите…
— Да?
— А она не оставила никакой предсмертной записки?
— Как же, как же! Оставила! А почему вы интересуетесь?
47 
