Особенно,... 
67 
Так, страшно, но деваться некуда. Теперь выстрел прямой, главное в качку момент поймать, авось быстро справлюсь, не пристрелят, да и попасть в меня сложно, щит добротный. Наводчика, то есть меня, хорошо прикрывает, а вот остальному расчету лучше прятаться…
Снова бабахнуло с носа у преследователей, рвануло щепками наш фальшборт, выбило брус, затянуло вонючим тротиловым дымом, но нас не задело – осколки все наружу пошли. Зато через секунду меня напугало снова, и снова до дрожи в руках – зазвенело так, что уши заложило, по всему орудию прошла дрожь, а в щите появилось довольно аккуратное круглое отверстие с выгнутыми краями, как раз сантиметра два в диаметре. Из крепостного меня выцеливали.
А я попал куда-то в мачту, где снаряд и разорвался. Не знаю, повредил он кого, или нет, но я в рубку целился. Не повезло, все качка, стой мы на месте, так из пушки и с треноги можно свечки тушить, не то что в рубку попадать.
И тут случилось нечто неожиданное – наша «Чайка» вдруг начала резко поворачивать вправо, уходя от оптимального направления ветра, который пока дул нам прямо в корму.
– Ты что делаешь? – заорал Иван на шкипера, увлеченно крутившего штурвал.
– А ты сам на их рубку посмотри! – крикнул Игнатий в ответ с явным ликованием в голосе. – А потом бегом Стирлинг греть!
Посмотреть Иван не успел – я отобрал у него бинокль и укрывшись за щитом, глянул на преследующее нас судно. У штурвала никого не было. И кажется, не было даже штурвальной тумбы на месте, или только самого колеса. Вот оно что… А командование их ведь тоже в рубке было…
– Всем укрыться! – крикнул я. – Даже не отстреливайтесь! Ну, если наш шкипер прав…
Игнатий оказался прав. «Чайка» шла новым курсом, а яхта преследователей на всех парусах шла прежним. Может быть рулевое было разбито и заклинило. Может как-то еще повреждено. Думаю, что заодно тамошнему командованию досталось, и это было причиной потери интереса к нам, но в общем – результат налицо – их несло в сторону и им стало почти что не до нас. По нам еще недолго постреляли, добившись двух неопасных, в сущности, попаданий из пушки, и нескольких из крепостных ружей, получив в ответ одно в борт, после чего бой прекратился. А вскоре у нас запыхтел в своей яме Стирлинг, и за кормой вскипела полоса бурлящей воды от винта.
ПЛАВАНИЕ
Нас больше никто не преследовал, и остаток дня посвятили устранению повреждений. Глеб, который был не только боцманом, но еще и судовым плотником, призвав к себе в помощь вездесущего рыжего Федьку, заделывал пробоины, сначала в транце, затем в рубке. Экипаж менял и перетягивал перебитые ванты, Вера занималась ранеными. Раненых было двое – матросу Василию три осколка угодили в спину, причинив ранения, как принято говорить, «средней тяжести», поэтому он лежал пластом, обмотанный бинтами, а еще одному матросу, Спасу, осколок угодил в икру, но ничего всерьез не повредил. Вера извлекла его за пять минут и теперь Спас лишь слегка прихрамывал, работая наравне с остальными.
А мы с Иваном сначала пробанили орудийный ствол после боя, а затем Игнатий объявил, что обязанности судового канонира с этого момента будут лежать на мне. А заодно поручил после прибытия на место прикупить снарядов, боекомплект на одно орудие тут был совсем невелик – стоили они дорого, особо не разгуляешься, да и продавали их уже не торговцы, а капитаны рейдов, по специальным разрешениям, к моему удивлению – церковным. А в общем, оказался я в штате судовой команды, в должности судового канонира, хотя знания мои во всем остальном, кроме пальбы из Гочкиса, были более чем скромными – детское увлечение шверт-ботами большой помощи в таком деле не оказало. И поэтому, закончив чистку моего нового «личного оружия», я засел за его изучение, с помощью Ивана-моториста, разумеется. «Учи матчасть!», как говорится, а говорится мудро.
Несмотря на ранения и повреждения, настроение у всех было радостным, даже праздничным, если сказать точнее. Возможность ускользнуть пусть и быстрой, но все же шхуне с малым экипажем от скоростной пиратской яхты с многочисленной и готовой к драке командой – дело великой удачи. Я наши способности к обороне оценивал трезво: еще чуть-чуть, и противник сбил бы нашу пушечку с кормы, никакой щит не выдержал бы прямого попадания даже такого маленького снаряда, или пули из «крепостника», если правильно ей попасть, а затем прижал бы экипаж огнем, после чего лихо взял бы нашу «Закатную чайку» на абордаж. Шансов отбиться у нас не было. Не уверен, что помогли бы гранатометы, у противника таких тоже хватало.
67 
