Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
35 
Мосье Ахти вернулся к окну и локтем спихнул голубей с подоконника.
– Так. О голубях мы поговорили, – произнес он новым, каким-то казенным голосом. – Ваше имя?
– Что?
– Имя. Ваше имя.
– Пе… Перец.
– Год рождения?
– Тридцатый…
– Точнее!
– Тысяча девятьсот тридцатый. Пятое марта.
– Что вы здесь делаете?
– Внештатный сотрудник. Прикомандирован к группе Научной охраны.
– Я вас спрашиваю: что вы здесь делаете? – сказал директор, обращая к Перецу слепые глаза.
– Я… Не знаю. Я хочу уехать отсюда.
– Ваше мнение о лесе. Кратко.
– Лес – это… Я всегда… Я его… боюсь. И люблю.
– Ваше мнение об Управлении?
– Тут много хороших людей, но…
– Достаточно.
Директор подошел к Перецу, обнял его за плечи и, заглядывая в глаза, сказал:
– Слушай, друг! Брось! Возьмем на троих? Секретаршу позовем, видел бабу? Это же не баба, это же тридцать четыре удовольствия! «Откроем, ребята, заветную кварту!..» – пропел он спертым голосом. – А? Откроем? Брось, не люблю. Понял? Ты как насчет этого?
От него вдруг запахло спиртом и чесночной колбасой, глаза съехались к переносице.
– Инженера позовем, Брандскугеля, моншера моего, – продолжал он, прижимая Переца к груди. – Он такие истории излагает – никакой закуски не надо… Пошли?
– Собственно, можно, – сказал Перец. – Но я ведь…
– Ну чего там – ты?
– Я, мосье Ахти…
– Брось! Какой я тебе мосье? Камрад – понял? Генацвале!
– Я, камрад Ахти, пришел попросить вас…
– Пр-р-роси! Ничего не пожалею! Деньги надо – на деньги! Не нравится тебе кто – скажи, рассмотрим! Ну?
– Н-нет, я просто хочу уехать. Я никак не могу уехать, я попал сюда случайно, камрад Ахти, и мне здесь больше нечего делать. Разрешите мне уехать. Мне никто не хочет помочь, и я прошу вас как директора…
Ахти отпустил Переца, поправил галстук и сухо улыбнулся.
– Вы ошибаетесь, Перец, – сказал он. – Я не директор. Я референт директора по кадрам. Извините, я несколько задержал вас. Прошу в эту дверь. Директор вас примет.
Он распахнул перед Перецом низенькую дверцу в глубине своего голого кабинета и сделал приглашающий жест рукой. Перец кашлянул, сдержанно кивнул ему и, нагнувшись, пролез в следующее помещение. При этом ему показалось, что его слегка ударили по задней части. Впрочем, вероятно, только показалось или, может быть, мосье Ахти несколько поторопился захлопнуть дверь.
Комната, в которую он попал, была точной копией приемной, и даже секретарша была точной копией первой секретарши, но читала она книгу под названием «Сублимация гениальности». В креслах совершенно так же сидели бледные посетители с журналами и газетами. Был тут и профессор Какаду, тяжко страдающий от нервной почесушки, и Беатриса Вах с коричневой папкой на коленях. Правда, все прочие посетители были незнакомы, а под копией картины «Подвиг лесопроходца Селивана» равномерно вспыхивала и гасла строгая надпись: «ТИХО!». Поэтому здесь никто не разговаривал. Перец осторожно опустился на краешек кресла. Беатриса улыбнулась ему несколько настороженно, но в общем приветливо.
Через минуту нервного молчания звякнул колокольчик, и секретарша, отложив книгу, сказала:
– Преподобный Лука, вас просят.
На преподобного Луку было страшно смотреть, и Перец отвернулся. Ничего, подумал он, закрывая глаза. Выдержу. Он вспомнил, как дождливым осенним вечером в квартиру принесли Эсфирь, которую зарезал в подъезде дома пьяный хулиган… и соседей, повисших на нем, и стеклянные крошки во рту – он разгрыз стакан, когда ему принесли воды… Да, подумал он, самое тяжелое позади…
Его внимание привлекли быстрые скребущие звуки. Он открыл глаза и огляделся. Через кресло от него профессор Какаду яростно чесался обеими руками под мышками. Как обезьяна.
– Как вы думаете, нужно отделять мальчиков от девочек? – дрожащим шепотом спросила Беатриса.
– Я не знаю, – желчно сказал Перец.
– Комплексное воспитание имеет, конечно, свои преимущества, – продолжала бормотать Беатриса, – но это же особый случай… Господи! – сказала она вдруг плаксиво. – Неужели он меня прогонит? Куда я тогда пойду? Меня уже отовсюду прогоняли, у меня не осталось ни одной пары приличных туфель. Все чулки поехали, пудра какая-то комками…
Секретарша отложила книгу и строго сказала:
– Не отвлекайтесь.
Беатриса испуганно замерла. Тут низенькая дверь распахнулась, и в приемную просунулся наголо обритый человек.
35 
