101 
– Отвезти? Что значит – отвезти? Ах да, прости! Что это я, в самом деле? Нам было хорошо, но это же ни к чему не обязывает… Ты езжай, я сама доберусь. И, кстати, загляни в поликлинику, сдай кровь на анализ.., просто так, на всякий случай. Ты же, насколько я понимаю, не собираешься служить распространителем вируса. Обязательно проверься. Меры предосторожности – это, конечно, хорошо. Но стопроцентной защиты не бывает…
Она говорила все это, независимо вздернув подбородок, который ни капельки не дрожал, но глядела при этом почему-то в сторону, как будто голые кусты сирени и почерневший от дождя дощатый столик, за которым в хорошую погоду стучали доминошники, были Бог весть какой диковиной. Юрий взял ее за плечи, но она вывернулась, сбросив его руки, и отступила на шаг.
– Так, – сказал он и характерным жестом провел ладонью от бровей к подбородку, собирая в горсть дождевые капли. – Это еще что такое? Какая муха тебя укусила?
– Неважно.
Таня повернулась, чтобы уйти, но Юрий удержал ее, положив руку ей на плечо.
– Не надо, – сказал он. – Ну, пожалуйста. Чего ты хочешь?
– Я же сказала, что это неважно, – ответила Таня. – Разберись сначала, чего хочешь ты. И главное, не чувствуй себя обязанным предпринимать что-то по поводу сегодняшней ночи. Это не имеет ровным счетом никакого значения.
– Чего хочу я? – Юрий удивленно развел руками. – То, чего хочу я, в данный момент трудноосуществимо. Прежде всего мне нужно как-то разобраться со всей этой чепухой…
– Я сказала тебе, как это сделать.
– Бежать? Черт возьми, мне тридцать пять лет, это мой город, мой дом, моя жизнь… Почему я должен от всего этого бежать? Сколько можно бегать? Земля, конечно, круглая, но я не собираюсь всю жизнь наматывать витки, как орбитальная станция. И потом, от кого я должен убегать?
– Тогда возьми меня с собой. – Постой. – Юрий взял ее за плечи и развернул к себе лицом. – Что ты вообразила? Я не намерен устраивать вендетту, поверь. Особенно теперь, когда у меня есть ты. Я просто разыщу этих мерзавцев и постараюсь убедить их, что не собираюсь на них работать. Они, конечно, опасные люди, но какой смысл убивать меня? Я им ничего не должен, я ничего про них не знаю, я им даже не мешаю…
– Смешно, – глухо сказала Таня. – Ты понимаешь, что это смешно? Может быть, девочка семнадцати лет и поверила бы тебе, но я… Что ты собираешься предпринять? Конкретно – что?
– Понятия не имею. Позвоню Умару, наверное… Самойлова твоего найду, потом этого… Кощея…
– Вот он тебя и пристрелит.
– Кощей? Пусть попробует… Знаешь, он кто? Молчи, не знаешь. Подрастешь – узнаешь, а пока положись на дядю Юру.
– Дурак ты, дядя Юра. Возьми меня с собой, слышишь?
– Даже не проси. Может, у меня свидание… И вообще, я тебя очень прощу: отсидись хотя бы недельку, не лезь в эту кашу.
– Я хочу быть с тобой. Я понимаю, что не должна, но это все, чего я хочу.
– И я хочу быть с тобой, но только после того, как все закончится. Ты не Бонни, я не Клайд…
– Ну, еще бы! Те хотя бы знали, за что рискуют. Не понимаю, что я в тебе нашла?
– Я тоже не понимаю. Так куда тебя отвезти – домой?
– К Самойлову? Ни за что! Лучше в петлю.
– Нет уж, ты, пожалуйста, придумай что-нибудь более конструктивное, чем петля.
Таня задумалась, рассеянно вытирая со щек капли дождевой воды. Только теперь Юрий заметил, что ее подсохший за ночь плащ снова вымок, и спохватился, что они все это время простояли под дождем. Он хотел было увести ее в машину, но, взглянув в ее лицо, снова забыл обо всем.
Лицо Тани приняло какое-то окаменевшее выражение. Юрию было не впервой видеть такие лица: у его подчиненных, готовившихся сделать первый в своей жизни шаг в километровую голубую пропасть, были такие же плотно сжатые губы и обращенные внутрь глаза. Это было лицо человека, готовящегося принять какое-то важное решение, и слова о дожде и простуде замерли у Юрия на губах – Тане сейчас было не до дождя.
– Хорошо, – сказала она наконец. – Тогда отвези меня на Курский вокзал. Есть одно дело, которое давно пора сделать.
Юрий не стал задавать вопросов. Он распахнул перед Таней заедающую дверцу “Победы” и помог ей сесть на переднее сиденье. В машине она немедленно закурила, вынула из сумочки блокнот и ручку и быстро, не задумываясь, написала что-то на первом попавшемся чистом листке.
– Вот, возьми, – сказала она, с треском вырывая листок из блокнота и протягивая его Юрию.
101 
