6 
— Да, брат, высоко ты взлетел, —
качая головой, продолжал Корнеев, когда официант ушел. — Надо же — генерал! Я теперь месяц правую руку мыть не буду, всем буду хвастаться — мне вот эту самую руку генерал пожимал!
— Ну, судя по твоему виду, генерал для тебя — птица не слишком большая, — заметил Потапчук, разглядывая диковинных рыб, плававших в огромном, во всю стену, аквариуме прямо за спиной у Корнеева. — Подозреваю, что среди твоих знакомых достаточно влиятельных людей — членов правительства, депутатов, банкиров… Разве нет? Корнеев рассмеялся.
— Тебя не проведешь!
— Работа такая, — согласился Федор Филиппович. — И знаешь что, Николай, давай-ка начистоту. Я понимаю, что рано или поздно ты все равно выложишь, зачем пришел, но не надо тянуть кота за хвост. Стыдно смотреть, как ты меня обхаживаешь! В ресторан вот пригласил, утку какую-то заказал… С ананасами. У тебя что, неприятности?
Корнеев хмыкнул, вынул сигареты и закурил, избегая смотреть генералу в глаза, Потом он рывком вскинул голову и опять сверкнул белоснежными, явно искусственными зубами.
— А ты стареешь, Федор, — сказал он. — Раздражительным стал, и мания преследования налицо… Или это работа твоя так на тебя влияет? Обхаживают его, видите ли! Старый ты дурак! Не спорю, есть у меня к тебе разговор, и притом довольно важный, но с чего ты взял, что я пекусь о собственной шкуре? Дело, между прочим, государственной важности, а ты тут корчишь из себя… тьфу ты черт!… старую деву!
Федор Филиппович немедленно устыдился, но виду не подал, тем более что догадка его все-таки оказалась верна: Корнеев нуждался не столько в нем, сколько в его погонах. Будто угадав его мысли, Корнеев продолжал:
— Ты пойми, чудак, генералов в Москве — пруд пруди. Но я обратился к тебе, потому что ты — мой друг. Во-первых, друг и только во-вторых — генерал. Первое хорошо, а второе просто… просто полезно, потому что возможности у генерала как-никак шире, чем у капитана или даже полковника. Если хочешь начистоту, изволь: мне позарез нужна помощь — квалифицированная и сугубо конфиденциальная.
— Конкуренты? —предположил Потапчук.
— Конкуренты — ерунда, — отмахнулся Корнеев. — Сейчас, слава богу, не девяносто пятый год, и с конкурентами почти всегда можно разобраться цивилизованными методами. Все намного сложнее. Ты, наверное, знаешь, что я работаю в одной общественной организации…
— Даже знаю в какой, — согласился Федор Филиппович.
— Не сомневаюсь. Позволь тебя заверить, что наш Фонд — это не корыто для отмывания грязных денег. То есть в какой-то степени, возможно… Но мне об этом ничего не известно. Я знаю другое: мы заняты реальным и очень нужным делом, но это, к сожалению, понимают далеко не все.
— Гм, — сказал Потапчук. — А нельзя ли без агитации? Мы все-таки не на митинге, как ты полагаешь?
Корнеев открыл рот и сразу же его закрыл, потому что к их столику подошел навьюченный тяжеленным подносом официант. Он ловко поставил на жаровню два фарфоровых блюда с какой-то неопределенной коричневатой мешаниной, опустил на стол закрытые керамические горшочки — надо полагать, с гарниром, — пожелал приятного аппетита и удалился. Федор Филиппович потянул носом и вынужден был признать, что пахнет вкусно. Открыв горшочек, он, как и следовало ожидать, обнаружил внутри рис.
— Давай-давай, генерал, не верти носом, — подбодрил его Корнеев, накладывая себе риса и поливая его коричневатой жижей, в которой плавали какие-то куски и комья. — Налегай на китайскую кухню. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а мне сейчас просто необходимо отыскать этот путь.
Он налил себе и Федору Филипповичу водки. Потапчук с сомнением понюхал рюмку, и у него немного отлегло от сердца: в рюмке была именно водка, а не какая-нибудь экзотическая дрянь. Они выпили, закусили, и Корнеев снова заговорил, подавшись к Федору Филипповичу через стол.
— Так вот, — сказал он, — наш Фонд, как явствует из его названия, занимается охраной и спасением редких и вымирающих видов диких животных. Создание и финансирование заповедников, спонсирование служб, занимающихся борьбой с браконьерами, — это наша повседневная работа, наши будни. Помимо этого, специалисты нашего Фонда заняты серьезной научной работой. Поверь, у нас очень хорошие специалисты, многие — с мировыми именами.
— Верю, — сказал Федор Филиппович. — Точнее, знаю. А если бы не знал, то поверил бы, только раз взглянув на тебя. Насколько мне известно, ученые тоже не имеют ничего против регулярного питания.
6 
