Последние отзывы

  54  

Зарядив магазин, Канаш со щелчком загнал его на место, поднял винтовку к плечу и осмотрел площадь через прицел. Человека, которого он дожидался, нигде не было видно.

Респектабельный шеф Чека Валентин Валерьянович Канаш забрался на этот пыльный чердак для того, чтобы собственноручно застрелить Баландина, который оставил его с носом и чуть не убил три дня назад. Лежа дома и глотая рекомендованное врачом теплое питье, Канаш пораскинул мозгами и решил не прибегать к услугам Аполлоши. Засаленный сводник брал за свои услуги сумасшедшие деньги, и, кроме того, Канаш жаждал лично влепить пулю в костистый звериный лоб Баландина. Валентин Валерьянович не привык терпеть поражения, а когда все-таки терпел, не успокаивался, пока не брал реванш. Кроме того, он уже давно никого не убивал собственноручно и успел немного заскучать на спокойной канцелярской работе. Баландин был идеальной мишенью для освежения забытых навыков, да и Рогозин отдал по его поводу совершенно недвусмысленный приказ, который предусмотрительный Канаш между делом не поленился записать на магнитофонную пленку. Но запись записью, а отказать себе в удовольствии лично шлепнуть лагерного волка Канаш просто не мог.

Он снова посмотрел на часы и еще раз обвел площадь внимательным взглядом через окуляр оптического прицела. Мишень все еще не появилась, но на стоянке напротив сквера Канаш с удивлением заметил знакомую спортивную «хонду» ярко-красного цвета. Он навел перекрестие прицела на заднюю номерную пластину и убедился, что видит машину Чека, а не ее двойника.

Это был сюрприз. В тот день, он не отдавал Чеку никаких приказов относительно Баландина, ограничившись тем, что отобрал у него отснятый материал и обозвал идиотом. Видимо, решил Канаш, мальчишка оказался самолюбивее, чем он думал: недаром же явился сюда именно в это время. Значит, решил реабилитироваться, по собственной инициативе выследив эту беспалую сволочь… «Ну-ну, — подумал Канаш, отставляя в сторону винтовку и закуривая, чтобы скоротать время. — Порыв, бесспорно, похвальный, но совершенно бесполезный. Следить-то очень скоро станет не за кем!»

Он сидел на тарном ящике, время от времени поглядывая на часы, затягиваясь сигаретой и бездумно стряхивая пепел под ноги. О том, чтобы не оставлять следов, Канаш нисколько не заботился. Ну и что с того, что приехавшие менты рано или поздно обнаружат его огневую позицию? К тому времени труп хромого уже успеет окоченеть, а Валентин Валерьянович Канаш будет лежать дома перед телевизором, глотать теплое пойло и почитывать газеты, потешаясь над наивностью тамошних обозревателей. Районные Шерлоки Холмсы могут сколько угодно делать слепки с его следов и обнюхивать брошенный им окурок. В многомиллионном городе толку от этого, как с козла молока. Даже если допустить на мгновение, что Чек приволок с собой все свои шпионские причиндалы и будет делать запись, никакой полезной информации из его записей извлечь не удастся. Это будут просто кадры, достойные того, чтобы быть вставленными в один из боевиков Квентина Тарантино, где американские отморозки почем зря выпускают друг другу мозги. Хотя, конечно, пленочку лучше будет все-таки отобрать — мало ли что… В кадр может попасть машина Рогозина, и какой-нибудь дошлый мент, не ровен час, додумается связать убийство неизвестного зека с именем президента «Эры». Это будет, конечно, бездоказательный вздор, но Рогозину подобный прокол не понравится.

Канаш сидел на ящике, курил и смотрел на площадь. Его голова торчала над нижним краем слухового окна, как перископ невиданной подводной лодки, готовящейся всадить торпеду во вражеский линкор. Уродливая и смертоносная снайперская винтовка, лишь недавно принятая на вооружение некоторыми спецслужбами США, лежала у него на коленях, и время от времени Канаш безотчетным движением поглаживал тускло поблескивающий вороненый казенник. Бывший майор КГБ Канаш даже не подозревал, до какой степени его натренированное тело профессионального убийцы стосковалось по настоящей работе, которую не могли заменить никакие упражнения в спортивном зале и тире. Он сидел, вспоминая былые лихие денечки, и не подозревал, что из окна дома напротив за ним внимательно наблюдают выцветшие блекло-голубые глаза в густой сетке морщин, близорукость которых с лихвой компенсировалась высококлассной оптикой мощного цейсовского бинокля, взятого в качестве трофея на полях сражений второй мировой.

  54