56 
Последняя гильза еще катилась по брошенной здесь кем-то в незапамятные времена пыльной расщепленной доске, а Канаш уже вернулся на свою огневую позицию. Вся драка заняла не более сорока секунд, но, в очередной раз посмотрев вниз, на площадь, Канаш не увидел своей жертвы. Машину Чека он тоже не увидел, и понял, что тот бросился в погоню.
— Молодец, сопляк, — сказал он вслух и вышел с чердака на лестницу, бросив винтовку прямо на труп лифтера, которому действительно суждено было попасть во все выпуски новостей, но отнюдь не в том качестве, о котором он мечтал.
* * *
Илларион Забродов миновал узкую арку, которая вела во двор его дома на Малой Грузинской, и сразу же увидел служебный автомобиль Мещерякова, припаркованный на том месте, где Илларион обычно ставил свой «лендровер». Черная «волга» сверкала, как дорогая игрушка. Водитель Мещерякова, здоровяк Миша, имевший почти кубическую фигуру и покладистый нрав, кряхтя от прилагаемых усилий, натирал мягкой тряпицей лобовое стекло. Увидев въехавший во двор «лендровер», он заулыбался, выпрямился и помахал рукой с зажатой в ней тряпкой.
— Привет, Миша, — сказал ему Илларион. — Ты прямо как морячка — стоишь на берегу и машешь платочком.
— Есть такое, — ответил Миша, протягивая для пожатия большую мягкую ладонь. — Дожидаемся вас, как китобоя из рейса.
— И давно дожидаетесь?
— Да уж никак не меньше часа. Товарищ полковник прямо позеленел весь…
— Поговори мне, поговори, — донесся из приоткрытого окна машины голос Мещерякова. — Я тебе устрою такую службу, что ты у меня посинеешь, как баклажан.
Миша поспешно встал по стойке «смирно», опустив руки по швам и стараясь не слишком заметно улыбаться. Он прекрасно знал, что Мещеряков стал строгим для вида, и что в случае чего Илларион не даст его в обиду раздражительному полковнику.
— Однажды в студеную зимнюю пору, — пробормотал Илларион.
— Что ты там бормочешь? — сердито спросил Мещеряков, высовываясь из окна.
— Уж больно ты грозен, как я погляжу, — сказал ему Илларион.
Он стоял перед сверкающей черной «волгой» полковника такой же, как всегда — худощавый, словно высушенный нездешним солнцем, чисто выбритый, насмешливый, одетый в камуфляжный комбинезон и линялое армейское кепи, с тощим рюкзаком у ноги, с дымящейся сигаретой, которую он держал по-солдатски, огоньком в ладонь, а за спиной у него, медленно остывая после стокилометровой гонки, тикал двигателем его потрепанный «лендровер», прошедший вместе с хозяином огонь и воду, чиненный-перечиненный, некрасивый, сто раз похороненный, но все равно живой и по-прежнему надежный. Не будь в левой руке Забродова вылинявшего брезентового чехла с удочками, можно было запросто забыть, какой сейчас год, и решить, что инструктор спецназа ГРУ капитан Забродов только что вернулся с очередного задания. Мещеряков даже ощутил, как по коже зябкой волной пробежали мурашки, словно вокруг была не Москва, а набитые стреляющим железом дикие горы. Чтобы разрушить иллюзию, он посмотрел по сторонам, бросил взгляд на часы, и вид собственной руки, вместо пятнистого х/б обтянутой тонкой шерстяной тканью делового костюма, из-под которого выглядывал белоснежный манжет сорочки, вернул его с небес на землю. Полковник распахнул дверцу и выбрался на сырой асфальт, сохраняя недовольное выражение лица и всем своим видом демонстрируя неодобрение.
— Где тебя носит? — проворчал он. — Битый час торчу здесь, как последний дурак.
— Торчал бы, как умный, — невозмутимо ответил Илларион. — В чем дело, полковник? Что за пожар? Вы что, нашли этого парня?
Мещеряков сделал скучное лицо и обвел рассеянным взглядом ряды выходивших во двор окон. Илларион согласно кивнул.
— Пожалуй, ты прав, — сказал он. — Пойдем лучше в дом!
— А может быть, поедем? — спросил полковник. — Нашего приятеля все еще нет дома, так что…
— День на дворе, полковник, — напомнил Илларион. — На что ты меня подбиваешь? Время рабочее, да и вообще… А если он вернется, пока мы будем там… — Он осекся, вслед за Мещеряковым окинул взглядом задний фасад дома и закончил явно совсем не так, как намеревался вначале:
-..там осматриваться?
Мещеряков кивнул водителю, давая понять, что поднимется наверх и, вероятно, задержится. Опытный Миша, не впервые привозивший полковника на Малую Грузинскую и хорошо изучивший все, что касалось этих визитов, за исключением разве что их содержания, глубоко вздохнул и сел за руль, приготовившись терпеливо ждать. Забродов забросил за плечо свой тощий рюкзак, поудобнее перехватил удочки и первым двинулся к подъезду. В дверях он галантно посторонился, пропуская вперед Мещерякова, который не упустил случая проворчать: «Китайские церемонии…»
56 
