43 
Надо бы его рассмотреть. Что тебе в итоге удалось подстрелить? То есть подбить. Какую дичь? Вроде бы он высокого роста, широк в плечах, лицо интеллигентное. И симпатичное. Блондин, глаза светлые. Кажется, серые. А может, и голубые. Нос прямой.
— Что вы на меня коситесь? Разглядываете?
— Да.
Невольно я залилась краской. Странно, но убийство мужа отошло на второй план. Я даже успокоилась немного. Его влияние? У меня такое чувство, будто мы знакомы сто лет. Бывает же! Почему-то с ним легко. Между мною и другими мужчинами расстояние в тысячу миль, даже если мы стоим рядом, а этот словно бы слился со мной. Бывает же!
— Скажите, Галя, а что вы делали в том районе?
— Я… э-э-э… я… была у подруги. — Мой голос предательски дрожит.
— Вы не замужем? — При этом он смотрит на мою правую руку. Кольца на пальце нет. Я сняла его после новогодней ночи, которую муж провел вне дома. Теперь и мужа у меня уже нет, поэтому я с чистой совестью отвечаю:
— Я не замужем.
— Может, мне наконец повезло? — усмехается он. — Я тоже не женат.
— И никогда не были?
— Нет. А вы?
— Я… э-э-э… была.
— А дети есть?
— Давайте не будет об этом.
— Ну как хотите. Вы — женщина свободная, больше мне ничего знать не надо. Я принципиально не кручу романов с чужими женами.
— Это еще почему?
— Я — за крепкую семью, ячейку общества. — На его лице усмешка. — Могу иметь отношения с женщиной, только если готов на ней жениться. Она должна быть прежде всего свободна. Разбивать семью не буду.
— Странно, что этого до сих пор никто не оценил. А мы с вами похожи.
О чем ты говоришь, Галя Зайкина? Ты тоже однолюбка, верная жена. И кто это оценил?
— Вам не повезло в личной жизни, Галя?
— Давайте не будет об этом.
— Все понятно. Ладно, везите меня домой.
— Кажется, я заблудилась. Где же карта?
Какое-то время мы выясняем маршрут. И быстро приходим к соглашению. У меня опять возникает чувство, будто мы знакомы сто лет. Наваждение какое-то! Нагнувшись над картой, я вижу его лицо совсем близко. Волосы мягкие, светлые, брови и ресницы тоже светлые, а глаза… Ловлю его взгляд и невольно краснею. Симпатичный. Такой мужчина — и свободен! Верится с трудом.
— Андрей, а сколько вам лет?
— Тридцать восемь.
— Надо же! Мы ровесники! А вы в Москве родились?
— Да…
— А какой институт закончили?
— Вам сразу все рассказать? Или оставим кое-что на потом?
— Разумеется, на потом!
И откуда в тебе столько смелости, Галя Зайкина? Вот что значит освободиться от тирана! Совсем другой человек! Осмелела! Или это потому, что Андрей не знает тебя другой? Сейчас ты носишь сорок шестой размер, у тебя модная стрижка, ногти с золотыми кончиками и норковая шубка цвета «белое золото». Может быть, он принял тебя за миллионершу?
— Андрей, я сразу хочу сказать: у меня ничего нет.
— Не понял?
— Ни денег, ни квартиры. Я сейчас болтаюсь между небом и землей. Я…
Галя Зайкина! Ты забыла, что одной ногой уже за решеткой! Сколько им понадобится времени, чтобы поймать Кошкина? А ему, чтобы тебя сдать — одно мгновение. А ты кокетничаешь так, будто у тебя есть будущее!
— Галя, вы со всеми так откровенны? Едва познакомились, сразу в лоб: у меня ничего нет. А где интрига? Готовы рассказать о себе все.
Все? Ну уж нет!
— Господи, какая же я дура! У вас рука болит, а я болтаю всякую чепуху. Я же вас чуть-чуть не убила!
— «Чуть-чуть» не считается. Назовем это бытовой травмой. В деньгах потеряю, когда зарплату буду получать, но ничего. Как-нибудь выкручусь.
— Зарплату? Ах, вы имеете в виду больничный! Значит, вы работаете на государство!
Жаргон моего мужа, владельца частной фирмы. Михаил Конанов всегда работал только на себя.
— Как вы сказали? «Работаете на государство»? Интересная формулировка! Ну да. Я бюджетник. А у вас что, частная фирма?
— Нет, вовсе нет! Я вообще не работаю!
Он с сомнением смотрит на мои руки с элитным маникюром и норковую шубку. Ну ты и дура, Галя Зайкина! Не умеешь врать — сразу говори правду! Нечего темнить! Ложь тебе не к лицу.
Так, перекидываясь репликами, мы подъезжаем к его дому. Только в этот момент я соображаю, что мой поезд уже ушел. В прямом смысле слова. А ведь я предупредила маму о своем приезде. Что с ней будет? Она тут же кинется мне звонить, пенять за свои переживания. Но не могла же я бросить на улице человека, которого чуть не задавила? Совсем ты запуталась, Галя Зайкина, в мыслях сумбур, в чувствах смятение. Как все было просто — и как все запуталось!
43 
