ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  6  

— А как же насчет мобил? — Пенкин растерян.

— И за это тоже. Кстати, я не представился: оперуполномоченный Хлынов Олег Александрович. Уголовный розыск.

— Ага. — Пенкин морщит лоб. — Это… Так мне к вам!

— Ко мне, — соглашается Хлынов. — А я только что жаловался, что праздники кончились! Так вон же он: праздник!

Анатолий Пенкин смотрит на него озадаченно. И идет к лестнице на второй этаж. Хлынов пропускает его вперед. Оборачивается, смотрит через плечо на дежурного и подмигивает. Тот широко улыбается. Удача! Явка с повинной! Пенкин-то простак! Сколько бы его ловили? Нападал он преимущественно в сумерках, особых примет нет. Разве что татуировка на правой руке… Но мало ли на свете «Толянов»? Именно так и написано на пальцах у Пенкина. И кто его надоумил прийти с повинной?

Пенкин и Хлынов идут по длинному коридору. Анатолий крутит головой, читает надписи на дверях и бессмысленно улыбается. Хлынов невольно думает: «А может, он это… того? Сумасшедший?» Всякое бывает. Наговорит на себя, признается во всех смертных грехах, а по нем, оказывается, психушка плачет.

Они входят в кабинет, на дверях которого табличка: «Уголовный розыск». Хлынов усаживается на стул и гостеприимно говорит:

— Ну, садись, Пенкин Анатолий. Будем составлять протокол.

— Ага.

Пока Хлынов раскладывает на столе бумаги и ищет ручку, Пенкин смотрит на него с готовностью. Первым делом Хлынов переписывает паспортные данные. Потом зевает:

— Ну-с, как говорится, приступим. К уголовной ответственности раньше привлекался?

— Ага, — кивает Пенкин.

— Что «ага»? — Хлынов поднимает голову.

— Так это… того… Все равно ведь узнаете.

— Опа! Значит, имеешь судимость? Когда отбывал наказание?

— Так это… уж восемнадцать лет, как освободился!

— Судимость, значит, давно погашена. А подробности?

— Так это… за драку. Выпили мы, пошли в клуб, на танцы. Там выпили еще. Ну и… Сам не помню, как вышло, — разводит руками Пенкин. — Очнулся в участке. Оказалось, помяли городских маленько. А одного — сильно. Инвалидом он остался.

— Причинение тяжкого вреда здоровью из хулиганских побуждений. Понятно. Сколько отсидел?

— Три года. Вроде как ранее не судимый, да и пацан еще зеленый был. Снисхождение, значит. Минимум дали. Должен был в армию идти, а тут…

— Пошел под суд, потом на зону. Понятно. Ну, вышел ты, а дальше?

— Так это… В деревне жил. Потом в Москву подался.

— И давно ты в Москве?

— Да уж лет десять.

— На нелегальном положении, значит. Как решаешь проблемы с законом?

— Так это… — Пенкин смотрит на капитана в упор. Взгляд его невинен, как у младенца. Глаза серые, ресницы светлые, пушистые. Вдруг меж них мелькает искорка, словно бы втайне Пенкин потешается над своим собеседником. Впервые в душу Хлынова закрадывается сомнение. А так ли он прост, этот Пенкин?

— Ну-ну, договаривай.

— Как-то решаю, — бормочет Пенкин. Понятно: взятки дает. А деньги откуда?

— Работаешь?

— Ага! — вновь оживляется Анатолий. — На стройке. Рабочие руки повсюду требуются. Строится Москва. А я и каменщик, и плотник, и в электрике малость соображаю. Работаю. Как не работать?

— Живешь где?

— Квартиру снимаю. Хрущоба под снос, первый этаж. Цена сходная.

— Хозяева, понятное дело, о судимости не знают.

— Почему не знают? — удивился Пенкин. — Свои же.

— Понятно. Тоже из мест не столь отдаленных. Рыбак рыбака… Больше закон не нарушал? Я имею в виду, не находился ли ты под следствием?

— Не-а.

— Точно? Не врешь?

— Богом клянусь, начальник! Ни-ни! Жил тихо.

— А как же с мобилами вышло?

— Бес попутал. Я ж говорю: запишите явку с повинной. Работы не было, ну и я…

— Когда украл первый телефон?

— В начале ноября. — Тон Пенкина резко меняется. Теперь он серьезен. Хлынов тоже: все сходится. Первое заявление от потерпевшей поступило в ноябре. Анатолий морщит лоб: — Точную дату не помню. Праздники, выпить захотелось. А денег нет. С работой перебои.

— Праздники какие?

— Как какие? Ноябрьские! Красный день календаря!

— Так ты за коммунистов? Ноябрьские-то отменили!

— Э-э-э, начальник. Не отменили, а добавили. Теперь с четвертого можно начинать. И аккурат по восьмое.

— Логично. Значит, ты пьешь?

— Точно!

— Ты — алкоголик?

— Да ты что?! Какой же я алкоголик?!

  6