Последние отзывы

  100  

— Правильно, — сказал Глеб.

— Ну, и?..

— Ну и все. Я уже сказал, свистопляску на валютной бирже можно считать законченной. Вы убедитесь в этом, увидев результаты следующих биржевых торгов. Между прочим, вы должны меня поблагодарить. Никто, кроме меня и вас, не знает, какими они будут, эти результаты. Мы тоже не знаем точных цифр, но зато нам известно, что доллар резко поднимется в цене. Так что есть смысл прикупить побольше зелененьких, Андрей Васильевич.

Шея банкира Казакова опять начала наливаться кровью, глаза угрожающе полезли из орбит.

— Ты не забывайся, Комар, — с угрозой произнес он. — Не забывайся! Помни, что ты у меня в кулаке. Сожму кулак — от тебя мокрое место останется. Забыл, что тебя ФСБ по всей стране ищет? Не в твоем положении загадками говорить! Я здесь хозяин, понял? Я тебе мать, отец, начальник и господь бог! И нечего тут умничать, цену себе набивать! Либо ты мне четко и ясно доложишь, чем занимался все эти дни и что тебе удалось выяснить, либо прямо из этого кабинета — он твердо постучал указательным пальцем по столу — отправишься на Лубянку. Так что давай, Комар, — закончил он почти благодушно, расслабленно откидываясь на спинку кресла, — жужжи, пока жужжится.

Глеб задумчиво потеребил кончик носа. Угрозы Казакова были смехотворны и служили прямым доказательством того, что банкир до сих пор пребывал в заблуждении относительно личности собеседника. Делиться с этим набитым деньгами быдлом информацией Сиверову не хотелось, однако он явился сюда, чтобы кое-что выяснить, а сделать это, не рассказав Казакову о результате своих поисков, не представлялось возможным.

— Хорошо, — сказал он и полез в карман. Казаков напрягся, но Глеб вынул из кармана сплющенный страшными ударами комок металла и со стуком положил его на стеклянную крышку столика, за которым сидел. — Вот это, как я полагаю, может служить подтверждением моих слов. Еще сегодня утром этот предмет был жестким диском компьютера. Здесь хранился ключ к управлению валютной биржей — ключ, который был известен одному-единственному человеку. Теперь этот ключ, по всей видимости, существует только в памяти этого человека, и пройдет изрядное количество времени, прежде чем упомянутый человек снова решится этим ключом воспользоваться. — Он заметил, как Казаков хищно подался вперед, и отрицательно покачал головой. — Нет, Андрей Васильевич. Человека этого я дома не застал и теперь вряд ли застану. Видите, что он сделал со своим компьютером? Он почувствовал, что ему наступают на пятки, уничтожил все улики и скрылся. Я, конечно, постараюсь его найти, но это получится быстрее и проще, если вы мне слегка посодействуете.

— Деньги? — спросил Казаков, и Глеб снова покачал головой.

— Деньги здесь не помогут, — сказал он. — Мне нужна информация.

Казаков задумчиво ущипнул себя за бородавку, закурил и, щурясь, посмотрел на Глеба сквозь облако дыма.

— А ты не дурак, — сказал он медленно. — Соображаешь, что в этом мире имеет настоящую ценность.

— Да, — сказал Глеб. — И потом, насчет денег... На вашем месте я бы не обольщался. Есть все основания предполагать, что от вашего банка, Андрей Васильевич, осталась одна скорлупа. Слышали такое слово — банкротство? Право же, вам следовало бы провести срочную ревизию всех своих активов, включая и счета, которые вы считаете секретными. Боюсь, вас ожидает масса неприятных сюрпризов.

— Что?! — Вопрос прозвучал пренебрежительно, но за этим пренебрежением Глеб без труда различил плохо замаскированный испуг. — Что ты несешь?! Да ты и вправду пьян! Какие секретные счета? Какое банкротство? Кого ты вздумал учить, сопляк! Что ты во всем этом понимаешь?

— Воля ваша, — сказал Глеб. — Но вы все-таки не пожалейте денег, пригласите хорошего специалиста по защите электронных систем от взлома и попросите его проверить компьютерную сеть “Казбанка” на предмет всяких хитрых вирусов. Я незнаком с начальником вашего технического отдела, но, судя по всему, он либо полный чайник, либо троянский конь. Имейте в виду, господин банкир, на вас лично мне наплевать. Мне жаль ваших вкладчиков — тех самых нищебродов, о которых вы так пренебрежительно высказывались во время нашей предыдущей встречи. Это, если хотите, классовая солидарность.

На какое-то время Казаков впал в раздумье — видимо, намек Сиверова на некомпетентность начальника технического отдела попал в точку, — а потом решительно помотал головой и сказал:

  100