14 
Каллье не долго думал, мгновенно нанял проводника и уже 22 марта 1822 года был в Нага. Ему мы должны быть благодарны за первый топографический план этого загадочного места с целым комплексом из тринадцати храмов и святилищ. Благодаря этим документам Рихард Лепсиус вместе с Прусской Королевской экспедицией 1 февраля 1844 года добрался до древнего города после «восьмичасовой тряски на верблюдах». Он дополнил планы и чертежи француза, исследовал храм и барельефы, оставив подробнейшие — по-немецки скрупулезные — описания. А затем город вновь погрузился в забвение.
Жаль! Ведь что мы знаем о священном храме лъвов? Да ничего! Разве что скажут вам немногие, что посвящен он львиноголовому мероитскому богу-демиургу Апедемаку. А совсем уж немногие добавят, что был Нага резиденцией царицы Аманиторы и ее супруга Натакамани, последователей знаменитой воительницы и дипломата Аманисхахето. И мало кому известно, что здесь исчезает привкус пряностей из исторической лавки эллинизма, что только здесь можно окунуться в пески настоящей Африки с ее удивительной працивилизацией древних богов и традиционным, исконным владычеством женщин. Здесь и только здесь можно увидеть портреты царской семьи, связанной с богами. Вздымаются в одиночество небес колонны и стены храмов. Фантастическая история, про которую мы ничего не знаем.
Мы не видели этих храмов, в которых когда-то преданно служили космическому миропорядку, победе Добра, победе богов над Злом и Хаосом. Мы предпочитаем называть Африку «темной», «дикой», никак не желая признавать, что мероитская цивилизация более чем на пять тысяч лет старше египетской.
А мероиты были великодушны: зная о том, что где-то далеко от их земли появился на свет маленький Христос, они велели воздвигнуть в его честь солнечный храм…»
Классно сочинять статьи о древней цивилизации, канувшей, по мнению ученых всего мира, в Лету, сочинять, поднимаясь по безумно высокой лестнице под охраной живых — живее не бывает! — представителей этой исчезнувшей цивилизации. Классно еще и потому, что тогда не остается времени на размышления о собственной, скорее всего, невеселой участи.
Ларин буквально обвис на Савельеве, а Алик просто рухнул без сил на верхней ступеньке.
— Двести ступенек! — задыхаясь и придерживаясь рукой за левый бок, сообщил он. — У меня аж коленки дрожат. Самоубийство, а не лестница!
— И это только начало, — проворчал Ларин. — И почему этого никто из вас никак не хочет понять? Отсюда мы никогда не вернемся в наш мир!
— А на каком основании они будут удерживать нас здесь? — удивленно вскинул брови Павел.
— Основании? Не будь таким наивным, Савельев! — Шелученко недовольно поморщился, подсасывая вставную челюсть, багаж слишком раннего старения. — Об этом городе никто не знает… так кто же отпустит нас отсюда в целости и сохранности? Чтобы мы растрезвонили о кусочке древнего мира по секрету всему свету?! Лично мне здесь никто не напоминает самоубийц, милейший друг мой Павел.
— Шелученко прав, — тихо проговорила Вероника. — Они впустили нас в тайну… и в этой тайне нам придется остаться навсегда.
Домбоно, переговорив с офицером дворцовой стражи, вернулся за археологами. Их ввели в огромный, пустой на первый взгляд зал, стены которого сантиметр за сантиметром были испещрены вырезанными на каменных монолитах изображениями богов. Одно изображение все время повторялось: человеческое тело, а на плечах — голова хищной птицы с чуть приоткрытым острым клювом.
Савельев закусил губу.
— Не нужно иметь слишком много фантазии, чтобы узнать древнего бога дождя, — мрачно заметил он. — Дождь! Конечно же он для них самое важное в жизни. Дождь и тепло… и тогда поднимутся всходы на полях-террасах. Засуха для них означала бы катастрофу, — внезапно Павел смолк на полуслове, вспомнив о тех ужасных человеческих жертвоприношениях, которыми во времена майя и инка «умасливали» именно того самого бога дождя. Об этом писано-переписано ничуть не меньше, чем о Древнем Египте…
— Царица-богиня Сикиника, — торжественно провозгласил Домбоно. Он чуть откинул с широких дверей тяжелый, прошитый золотом занавес, пропуская пленных вперед себя. Они вступили в полутемный зал без окон, освещаемый только светом факелов, светом, который отражался в покрытых золотыми панелями стенах. Все здесь призвано было ослеплять и поражать. Савельев прикрыл глаза рукой, Ларин и Шелученко непроизвольно зажмурились.
14 
