ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>




  71  

Алексей сидел рядом с мальчиком, вслушивался в его дыхание и думал, думал, думал. Думы были невеселые, безнадега царила в комнате.


Павел метался по коридору. Внезапно он вздрогнул всем телом. Словно ногу змея обвила!

За его спиной стояла незнакомка. Светлокожая, в длинном простеньком платье, стройная и длинноногая, с распущенными по плечам каштановыми волосами. Высокая грудь, круглое, удивительно красивое личико. Она словно сошла с полотен художников старой испанской школы.

— Как вы попали сюда? Кто вы? Кто пропустил вас?

— А кто бы посмел не пропустить меня? — спросила незнакомка с улыбкой. Голос, низкий, теплый, голос, обволакивающий сознание. — Может же мать посмотреть на свое дитя…

Савельев потер глаза и чуть отступил в сторону. «Кажется, я добрался до врат тайны Мерое, — мелькнуло в голове Павла. — О, господи, стоило оказаться в плену… Чтобы нос к носу столкнуться с местной сумасшедшей…»

Глава 21

БОГИ ТОЖЕ ЛЮДИ

Язык, который, как известно, без костей, у Савельева отнимался довольно редко. Разве что пару-тройку раз в жизни, когда он чувствовал себя совершенно беспомощным, бессильным и немым. И вот, кажется, оправдывает себя поговорка «Бог троицу любит» — и все три раза довелось ему теряться здесь в Мерое. Первый раз онемел он на все сто, когда увидел этот таинственный город, второй раз — когда вместе с друзьями оказался в клетке между небом и землей. И вот, кажется, наступает этот самый третий раз…

Что же происходит, а, Господи? Павел испуганно смотрел на прекрасную незнакомку в старо-испанском стиле. Только когда она подошла чуть ближе, к Савельеву вновь вернулся дар речи.

— А вы ничего не перепутали? — спросил он. Дурацкий вопрос! Как же он злился на себя, господи, как же злился! Длинные волнистые волосы незнакомки мерцали в тусклом свете. Какой красивый цвет у этих волос. К ним так и хочется прикоснуться губами…

— В той комнате лежит принц Мин-Ра, — прошептал Павел. Так же глупо, как и предыдущий вопрос! Он чувствовал себя беспомощным дурачком-кроликом под парализующим взглядом кобры.

— Я знаю, — прошептала незнакомка в ответ.

— Сын Солнца…

— Да. А я и есть Солнце.

«Чокнутая, — с грустью подумал Савельев. — Самая обыкновенная сумасшедшая баба. Такая красивая и… такая безумная. И откуда она только заявилась? И почему бегает по больнице без каких-либо препятствий? Может, Домбоно снял охрану?»

— Почему вы с другом все время гоните меня? — внезапно спросила женщина. В ее бархатном голосе зазвенели металлические нотки, и Савельева словно обожгло. — Я просто хочу быть человеком, хотя бы раз в жизни я хочу побыть человеком. Я же имею на это право…

И тут Савельев вновь лишился дара речи. Напрочь. Он стоял, хватая ртом воздух, как выброшенная волной на берег рыба.

— Богиня… — прошептал он. Ему казалось, что слова обжигают гортань, полыхают на губах светло и ярко.

Она поправила волосы.

— Меня зовут Сикиника. Какая богиня? Посмотри на меня! Ну, что такого божественного во мне?

— Все! — выдохнул Савельев. — Все!

— На мне сейчас нет ни золота, ни алмазной пудры. Я — человек… я — женщина. И я пришла к твоему другу! Его невеста сказала, что я всего лишь маска! Статуя! Морщинистая ведьма, спрятавшаяся под золотом! Вот я и пришла к нему, пусть посмотрит, похожа ли я на старую ведьму! — выкрикнула царица Мерое. И из глаз брызнули слезы. — Я хочу знать, что я тоже человек! Хотя бы раз в жизни я не хочу, слышишь, не хочу быть богиней! Я не хочу, не хочу!

И с плачем бросилась к дверям. Павел схватил царицу за плечи.

— Не ходи туда, о, царица, — глухо попросил он и осторожно повел прочь.

…В садике на крыше царского дворца — этой святая святых Сикиники, Савельев усадил Сикинику на стул. Она была послушна. Ожившая тряпичная кукла. Слезы молча катятся по щекам.

— Царица, — прошептал Павел, нежно касаясь ее плеча. Женщина вздрогнула.

— Не смей жалеть меня! Мне жалости не нужно!

— Это последнее, что я сейчас чувствую, милая моя, — честно признался Савельев.

— Значит, ты… ты боишься меня?

— Очень может быть, — Савельев ласково погладил ее по голове. — Но не тебя. Тебя я как раз очень хорошо понимаю, царица. Ты теряла, я тоже не так давно потерял дорогого мне человека. Но твоя любовь к Алексею была бы слишком жестокой игрой, Сикиника, — прошептал он.

Она вновь упрямо мотнула головой, словно маленький капризный ребенок.

  71