Рублева интересовали, конечно, посетители. Здесь, как и в любых бакинских заведениях – от задрипанной чайханы до ресторана, – преобладали мужчины. Более солидные играли в карты за отдельными столиками, люди помоложе вместе с иностранцами торчали возле рулетки. Золотые запонки, дорогие часы, костюмная ткань с переливчатым блеском, бисеринки пота на переносице или на виске. В зале присутствовало достаточно завсегдатаев, хорошо друг друга знавших, но были и новички, хорошо различимые по поведению.
За первые пять минут он никого не выделил. Перемещаться вдоль стены не хотелось, чтобы не вызывать подозрений. Кого-то видел в лицо, у других только затылок, плечи и работающие кисти рук.
Он видел игру в казино только несколько раз в кино, да и то тысячу лет назад. Сейчас он казался себе персонажем фильма, который не свободен в своих поступках, а должен действовать и говорить в соответствии с сюжетом.
Минут через пять после появления в зале его тронули сзади за локоть. Человек в униформе казино – пиджаке с черными атласными лацканами и галстуке-бабочке попросил ненадолго выйти в коридор. Там Рублеву вежливо объявили, что хотели бы взглянуть на его документы и проверить на предмет оружия или наркотиков.
– Вы уж извините, но мы обязаны блюсти престиж заведения. Все новые лица подвергаются проверке.
Комбат сильно сомневался, что проверяют действительно всех. Например, чету, шепчущуюся по-французски или дородного игрока в двубортном пиджаке. Может быть, досматривают тех, кто вызывает сомнения своим внешним видом, крепкой фигурой? Кто знает, какие здесь порядки.
Подчинившись, Комбат прошел дальше по коридору, свернул в тесное помещение. И тут сзади его ударили по затылку чем-то твердым. В глазах все поплыло, сознание вильнуло в сторону, собираясь погаснуть. Усилием воли Комбат удержался на ногах и резко, не оборачиваясь, ударил вслепую.
Раздался сдавленный стон. Обернуться и убедиться в эффективности удара ему не дали: спереди прямо в лицо был приставлен пистолет. Упав ногами вперед, Комбат опрокинул противника, прижал руку и обязательно отобрал бы “пушку”, если б на него не навалились сверху.
Пришлось выворачиваться из-под пресса. Хрипы, вытаращенный от напряжения глаз с красными прожилками на белке. Оскаленные зубы под густыми черными усами…
Одного Рублев боднул в висок, к другому применил болевой прием. Кое-как он выдрал свои руки и ноги из шевелящегося клубка. В сущности просто хотят выяснить, что он за фрукт. Вполне понятный для охраны казино способ знакомиться с субъектом, вызвавшим подозрения.
"Пушка” отлетела под диван, туда ей и дорога, – в суматохе успел сообразить Комбат. – Припугнуть хотели. Хотя в такой кутерьме может пальнуть даже не взведенный заранее ствол”.
Тесное помещение и без того претерпело ущерб – валялся, продолжая светить, торшер с кремовым абажуром, покачивалась на одном гвозде чеканка с изображением каких-то райских гурий.
Еще наскок – попытка ударить ногой с разворота, исполненная на вполне приличном уровне. Правда, брюки от костюма из черной с “шикарным” зеленоватым отливом ткани не очень годятся для таких пируэтов. Шов на заднице лопнул, еще раньше чем Комбат вывернул ступню.
Убегать Рублев не собирался. Он стоял спиной к стенке и ждал, когда народ успокоится, поймет, что разговаривать лучше по-хорошему. Однако успокоили все-таки его, да так, что искры из глаз посыпались. Со спины, с той стороны, откуда он не ждал подвоха, шарахнул приличный разряд. Серия быстрых судорог пробежала от корней волос до пят. Все неожиданно погрузилось в темноту.
Глава 7
Не в первый раз Комбату случалось терять сознание и приходить в себя. Но давненько его не вырубали так резко и эффективно. Откуда взялся электрошокер, в стену, что ли, был вмурован? Недооценил бывших соотечественников, явно недооценил…
Сверху что-то сказали по-азербайджански и тронули его голову носком черной, до блеска начищенной мужской туфли. Видно, засекли, что очухался.
"Шевельнуть руками, что ли? Конечно, связаны. Да… Так залететь на второй день – теряешь квалификацию, браток”, – подумал он про себя.
– Вставай. Что вы за народ, русаки – только в гости пришел, уже под столом валяется.
Комбат разлепил веки и увидел два плавающих в вышине под потолком, искаженных непривычной перспективой лица. Одно худое, с тонкими губами, другое отечное, с подбородком, плавно переходящим в шею.