– Куда же я-то теперь, Господи, и куда девать добро-то дареное?..
И тут же истерично начинал орать на лакеев, собиравших сундуки и корзины, что де медлят, что желают его разорения...
Потемкин, между делом, послал гусарского секунд-майора Зорича, воротившегося из Швеции, с наказом:
– Передай-ко, Семен Гаврилыч, этому... – Он помахал пальцами в направлении фаворитских хором. – Чтоб завтра духу его не было. Будет тянуть, – душу вытрясу...
Зорич усмехнулся, поправил усы, придержал саблю и пошел выполнять приказание. Казалось бы, простое дело – пройти вестибюлем, подняться по боковой лестнице, там повернуть, отсчитать три двери, в четвертую войти, спуститься вниз, еще раз повернуть и подняться перед Эрмитажем по другой лестнице прямо в хоромы. Да только, черт его знает, где в этих темных коридорах, какая лестница, в какую дверь войти, из какой выйти. Семен Гаврилович Зорич не так уж часто путешествовал по дворцовым переходам, да еще вечером, да без света и провожатого...
Короче говоря, когда он понял, что окончательно заплутался, решил действовать напролом, как в турецкой сечи. Пропустив несколько темных помещений, двери которых открывались легким поворотом ручки, он заметил под одной из них слабую полоску света из щели. «Слава тебе, Господи, – вздохнул гусар, – хоть одна живая душа нашлася». Он постучался и, открыв дверь, вошел.
В теплой передней было сумрачно. Свет проникал из следующего покоя через неплотно прикрытую дверь. Зорич огляделся. Глаза, привыкшие к темноте за долгое блуждание по коридорам, различили на софе чью-то фигуру. Кто-то спал, завернувшись в шубейку. «Чай, из дворовых. Не след незвано хозяев беспокоить, спрошу так...» Он тронул спящего за плечо.
– Эй, послушай...
– А? Кто? Чего?.. – с дивана вскочила девка. – Тебе чо надоть? Чо по ночам-то... – Она не успела закончить фразу, как из-за двери раздался еще один женский голос:
– Кто там, Дуняша? Что случилось?
Зорич замахал руками.
– Тихо, чего орешь... Заплутал я тута у вас. Дорогу в покои любимца укажи и будет с тебя.
В этот момент дверь открылась, и на пороге показалась женщина в пеньюаре с трехсвечным шандалом в руке.
– О, да у нас гость... – Анна, а это была она, с удивлением посмотрела на незнакомого ей чернявого, статного офицера в блестящем гусарском мундире, и сразу отметила про себя его жгучую южную красоту.
– Простите великодушно, – Зорич закашлялся. – Истинную правду говорю – совсем заплутался в коридорах ваших. Темень. А его светлость велели господина Завадовского из своех покоев вытряхнуть... А где оне, покои– то энти?.. Говорят: туды поверни, сюды. Однех лестниц не перечесть... – Все это можно было бы и не рассказывать, но свечи в руке женщины столь рельефно выделили соблазнительные подробности ее фигуры, что изголодавшийся гусар явно решил продлить удовольствие. – Позвольте представиться – секунд-майор Зорич Семен Гаврилович, ваш покорный слуга...
Анна протянула руку
– Рада познакомиться, хотя и в несколько необычных обстоятельствах. Протасова Анна Степановна.
Зорич схватил пожалованную руку, прижал к губам.
– Без провожатого немудрено и заблудиться... – Анна заметила горящий взор майора и постаралась прикрыть ворот. – Вы, наверное, с самого начала свернули не в ту сторону и попали во фрейлинский флигель... Сейчас Дуняша вас проводит...
Офицер шаркнул ногой.
– Бесконечно вам признателен. Надеюськогда-нибудь доказать преданность. Спасти от разбойников или...
– Merсi bien! Я хотела бы надеяться, что сие не случится...
«Господи, – подумала она, когда за неожиданным посетителем закрылась дверь, – откуда такой bel homme <Красавец (фр.).>». Майор был действительно хорош: длинные волосы до плеч, горящий взор под густыми бровями, орлиный нос. А усы, боже мой, какие усы!.. На его атлетическую фигуру в доломане под ментиком, трудно было не заглядеться. Он являл собою образец того южного обаяния, перед которым отступают даже самые упорные стоятельницы строгих нравов. К тому же был он совершенно незнаком Анне. А уж казалось бы, она наперечет должна знать всех интересных мужчин при Дворе... Размышляя, Анна чувствовала некоторое волнение. Мелькнуло сомнение: не зря ли послала Дуняшу? Может быть следовало самой пойти проводить... Но тут же одернула себя: «Статс-фрейлина ея величества! Об чем мыслишь?..».
Вернувшись в комнату, села за прерванное письмо, но мысли были далеко, и перо не слушалось. На каминной полке звякнули часы. Анна взглянула на циферблат. Пора ложиться, завтра дежурство в Эрмитаже. И тут же снова: – «А чего же Дуняши-то так долго нет?..». Она даже себе не хотела признаться, что ждет горничную с известиями о гусаре. А та все не возвращалась... И прошло еще немало времени, прежде чем в коридоре послышались ее торопливые шаги.