Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
110 
Дорогин окликнул Варвару и показал ей приглашение. Варвара взяла бумагу и стала, хмурясь, вчитываться в текст, и тут на столике задребезжал телефон.
Дорогин переглянулся с Варварой и посмотрел на часы. Время было совершенно неурочное. Интересно, подумал Муму, кому это не спится посреди ночи? И очень интересно, что теперь делать. Брать трубку или не брать?
Пока он колебался, Белкина протянула руку и сняла трубку.
– Слушаю, – сказала она и вдруг, заметно вздрогнув, метнула на Дорогина испуганный взгляд. Видимо, то, что она услышала, прозвучало достаточно неожиданно. – Д-да… А откуда, собственно…
«Ого, – подумал Дорогин. – А ведь звоночек, похоже, адресован именно Варваре. Ах, как это любопытно…»
Осторожно ступая, он сходил в прихожую, запер дверь на замок и вернулся в гостиную, где бледная и хмурая Варвара, кусая губы, слушала то, что говорили ей по телефону.
– Послушайте, – сказала она высоким напряженным голосом, – какое вы имеете…
Она снова замолчала: видимо, голос в трубке не желал отвлекаться на пустые препирательства и упрямо гнул свою линию. Дорогин заметил, что у Белкиной опасно раздуваются ноздри. Варвара сейчас напоминала разъяренного быка, готовящегося атаковать неуязвимого тореро. Муму украдкой вздохнул: он знал, что быкам редко удается живыми уйти с арены.
– Да, – резко сказала, почти выкрикнула Варвара. – Да, черт бы вас побрал, я все поняла! Да, знаю. Верю. Да пошел ты, ублюдок! С-скотина…
Последнее слово она сказала уже в пространство, кладя трубку обратно на рычаги. Рука ее слепо шарила вокруг телефонного аппарата, трубка беспорядочно брякала о пластмассовый корпус. Дорогин отобрал у Варвары трубку, поднес к уху, немного послушал короткие гудки и положил ее на место.
– Ну, – сказал он, – похоже, что теперь ты знаешь больше, чем я. Не хочешь поделиться?
– Мразь, – сказала Варвара. Ее густо накрашенные губы неприятно выделялись на белом как мел, странно неподвижном лице с огромными, обращенными внутрь глазами. – Откуда он узнал, что мы здесь?
– Как раз это проще всего, – сказал Дорогин. – Помнишь «жигули», с которыми мы разминулись? Если это были убийцы, то они нас тоже видели. Они могли заметить и узнать тебя, но скорее всего они узнали мою машину. Значит, это те самые люди, которые следили за тобой. Ситуация от этого только еще больше запутывается, но другого объяснения я просто не вижу. А что тебе сказали?
– Что сказали… Сказали, что, если я хоть словечком обмолвлюсь о сервизе Фаберже, со мной будет то же, что и с Перельманом. Сказали, чтобы я забыла об этой истории, если хочу жить. Сказали, что им известно о каждом моем шаге и что я умру через час после того, как о сервизе узнает кто-то еще. Особенно милиция… Вот, собственно, и все, если не считать эпитетов, повторять которые у меня просто язык не повернется. Ах да! Еще мне велели убираться отсюда поживее, пока меня тут не замели. Боятся, наверное, что на допросе я испугаюсь следователя больше, чем их, и скажу что-нибудь лишнее…
– Насчет того, чтобы убраться отсюда, я с ними целиком и полностью согласен, – сказал Дорогин. – Делать нам здесь больше нечего. Как говорится, суши весла…
Они молчали почти всю дорогу. Белкина мрачно курила, глядя в боковое окно на проносящиеся мимо огни. Центр города жил яркой ночной жизнью в мигающем свете разноцветных реклам и ослепительном сиянии витрин дорогих магазинов. Дорогин вел машину, то и дело поправляя свою повязку. Наверченная неумелыми руками Белкиной марлевая чалма ослабла и все время норовила сползти на глаза, зато головная боль исчезла, словно ее и не было. Правильно, подумал Дорогин. Клин клином вышибают. Перельману, бедолаге, сейчас наверняка хуже.
– Ну, – нарушая затянувшееся молчание, спросил он, – и что ты решила?
– В каком смысле? – после длинной паузы откликнулась Варвара.
Дорогин промолчал. Вопрос Белкиной был чисто риторическим и преследовал одну-единственную цель: немного оттянуть неизбежное и еще раз обдумать слова, которые все равно должны быть сказаны.
– А что тут решать? – подозрительно ровным голосом произнесла Варвара, нервным жестом гася в пепельнице сигарету и тут же вынимая из пачки новую. – Живая собака лучше мертвого льва, и уж тем более живая Варвара Белкина намного лучше мертвой. Если ты придерживаешься на этот счет другого мнения, лучше скажи об этом сейчас.
– Мое мнение в данном случае стоит немного, – сказал Дорогин. – Это твоя жизнь и твоя история. Не все истории заканчиваются так, как нам хотелось бы. Я бы советовал тебе посидеть несколько дней дома, чтобы все это как-то улеглось. Скажись больной или просто возьми отпуск за свой счет. Может быть, лучше даже уехать на какое-то время из города. Если тебе нужны деньги, я с удовольствием помогу.
110 
