121 
За те годы, а точнее, с девяносто первого, когда начались все пертурбации и заваруха, фальшивые деньги, спасенные Разумовским от уничтожения, меняли место хранения раз десять. И вот чуть больше месяца тому назад генерал перевез их в Москву, на эту квартиру. Разумовский считал, что деньги должны лежать как можно ближе, чтобы в любой момент ими можно было воспользоваться.
Серый микроавтобус после долгого петляния по городу помчался по Ленинскому проспекту. На площади Шестидесятилетия Октября Разумовский приказал повернуть налево, на улицу Красикова. По Красикова они проехали квартала четыре, свернули направо и попали на улицу архитектора Власова.
– А теперь давай сюда, – кивком головы указал генерал.
Микроавтобус свернул во дворы.
– Ты посиди здесь, а я поднимусь, все посмотрю и спущусь за тобой.
– Хорошо, Петр Павлович, – ответил Коптев, тормозя у подъезда девятиэтажки.
Генерал выбрался из машины, звякнул в кармане ключами. Зонт он держал в руке.
Когда генерал исчез в подъезде. Коптев стал смотреть на окна дома в надежде вычислить, в какую квартиру поднялся генерал. Какое окно зажжется – туда он и пошел. Если, конечно, эта квартира не жилая, и если окна не выходят на другую сторону дома. Не вычислил: ни в одном окне свет так и не зажегся.
Минут через десять генерал вернулся.
– Подгони машину поближе, придется поработать, майор.
– Что будем делать?
– Увидишь. Пошли.
– А двигатель глушить?
– Обязательно. Дело у нас с тобой не быстрое.
Они поднялись на седьмой этаж. Генерал открыл вначале одну дверь, обитую вагонкой. Майор Коптев даже присвистнул, увидев мощную металлическую дверь с хитроумными замками. Все его отмычки здесь были бы бесполезны.
– Да, дверь хорошая. Специалисты делали, – сказал генерал, поворачивая ключи в прорезях замков.
Механизмы заскрежетали, ригели отъехали, генерал поморщился.
– Как в сейфе. Не люблю я эти двери, но понимаешь, майор, по-другому нельзя.
Они вошли в квартиру. Свет в ней горел, Разумовский оставил его включенным, когда спускался вниз. Майор понял, почему не увидел в окнах вспыхнувшего света: на улицу сквозь глухие ставни не пробивалось и луча.
– Проходи.
Коптев осмотрелся. Квартира как квартира. Только пыли в ней набралось столько, что если провести пальцем, останется глубокая бороздка.
– Сейчас я тебе кое-что покажу, только не падай в обморок.
В углу, у шкафа, громоздилось что-то накрытое покрывалом. Генерал снял покрывало. Под ним оказались картонные коробки из-под оргтехники.
– Видишь?
– Вижу, – сказал Коптев.
– Как ты думаешь, что там?
Коптев пожал плечами и решил не говорить о своих предположениях.
– Молчишь… – пробурчал Разумовский. – А ну-ка, помоги мне. Давай снимем верхнюю.
Коробка оказалась невероятно тяжелой, весом килограммов восемьдесят, не меньше. Они поставили ее на пол. Генерал сорвал скотч, которым коробка была заклеена, и заглянул внутрь. Там был железный ящик.
– Давай-ка, майор, вытащим его наружу.
Они поставили ящик на ковер. На замке висела пломба. Генерал сорвал ее, длинным ключом открыл замок.
– Подыми крышку, майор. – И попятился к стене, отходя шага на три. Сунул руку в правый карман и на всякий случай снял пистолет с предохранителя.
Коптев нагнулся над ящиком, откинул дужки замка и в нерешительности взглянул на генерала.
– Поднимай, поднимай, майор, крышку, не бойся.
Майор поднял крышку. Сверху лежала серая оберточная бумага. Коптев опять посмотрел на генерала.
– Убери бумагу.
Майор двумя пальцами взял бумагу…
На его лице появилось странное выражение – ужас, смешанный с восхищением. Ящик доверху был заполнен пачками долларов – новенькими, нераспечатанными. По всему было видно, что мало кто брал эти пачки в руки.
– В каждой пачке по десять тысяч долларов, – каким-то сухим голосом, словно сломалась деревяшка, сказал генерал. – Понимаешь, майор, по десять тысяч долларов.
Майор не мог говорить, сглотнул несуществующую в пересохшем рту слюну.
– Можно потрогать?
– Потрогай.
Майор взял пачку, и его большой палец с крепким ногтем прошуршал по торцу, шевеля листы купюр.
– Ничего себе! Да это же настоящий банк!
– Да, – сказал Разумовский, – думаю, в России мало банков, у которых есть столько наличности.
– А сколько здесь?
– Пятьдесят миллионов.
121 
