Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
44 
Возвращался к воротам Иосиф Михайлович Домбровский все той же узкой бетонной тропинкой, вьющейся среди некрополя незаконченных памятников.
Пьяный сторож с сизым носом открыл ему калитку и сварливо поинтересовался:
– Ну что, нашли своего Брандергаса?
– Нашел, нашел, спасибо, – сказал Иосиф Михайлович Домбровский.
– Так дайте мне на стаканчик портвейна.
Иосиф Домбровский сделал вид, что не услышал просьбу, и вышел за калитку.
– Тоже морда нерусская! – буркнул вдогонку сторож и с яростью сплюнул под ноги. Скорее всего, его оскорбил не столько отказ посетителя дать деньги, сколько сам вид элегантного, опрятно и со вкусом одетого мужчины.
Старый гравер прошел опробованным маршрутом через дворы по разбитому, выщербленному тротуару к трамвайной остановке. Вскоре появилась двухвагонная сцепка. По рекламе на бортах вагонов Домбровский узнал, что это тот же трамвай, на котором он сюда приехал. Трамвай был почти пуст. Иосиф Михайлович поднялся в вагон и сел на прежнее место.
«Обивка сиденья, наверное, не успела до конца остыть, – немного горестно улыбнулся Домбровский. – Как в этом мире все связано и все повторяется! Трамвай привез меня сюда, и он же увозит обратно! Возможно, тот же катафалк, что вез Соню, повезет и меня на кладбище».
Трамвай позванивал, подскакивая на стыках рельсов, а старый гравер сидел, прикрыв глаза, предвкушая, как сейчас приедет домой и вытащит из шкафа альбом с факсимильными репродукциями Рембрандта и будет долго, кропотливо изучать работу творца, чтобы повторить ее.
* * *
Генерал Потапчук и сегодня приехал на службу, как приезжал всегда, в одно и то же время, ровно в восемь утра. Помощник доложил о том, что произошло за ночь, кто звонил и по какому вопросу. Но все звонки могли подождать, и генерал, усевшись в кресло, попросил у помощника сводку происшествии по Москве за последние три дня. Это была давняя привычка Потапчука – вместо чтения утренней газеты, где вес любят переврать и перепутать, он просматривал милицейские сводки: там не было эмоций, но были факты. Он тщательно отслеживал фамилии, адреса в надежде зацепиться за что-нибудь нужное. И на этот раз ему повезло.
Первыми он прочитал оперативные сообщения об убийстве генерала Самсонова Льва Ивановича и о трагической смерти в подворотне собственного дома у Патриарших прудов бывшего помощника управляющего делами ЦК КПСС Башманова Антона Антоновича. И того и другого Потапчук когда-то знал лично.
– Что за напасть?..
Генерал принялся изучать подробности происшествия, которых оказалось не так уж и много. Затем вызвал своего помощника и сказал:
– Александр, смотри сюда, – сообщения о гибели Самсонова и Башманова генерал обвел желтым маркером. – Мне, пожалуйста, по этим делам срочно все, что есть.
– Насколько срочно?
– Как сумеешь, главное, ничего не упустить. Свяжись с МВД, может быть, они владеют свежей информацией. Словом, доставь мне все. А также фамилии следователей, которые ведут эти дела, и их телефоны. Ты меня понял?
– Так точно.
Помощник ушел. А генерал Потапчук прикрыл ладонями лицо и глубоко задумался, вороша память.
«И Башманов, и Самсонов так или иначе были связаны с изготовлением фальшивок. Они в свое время работали на Старой площади и владели такой информацией, за которую их могли ликвидировать. Если дело в ней, то почему их не убрали раньше?»
Генерала не покидало ощущение, что сработала старая мина, о существовании которой забыли все, даже сами минеры, установившие ее.
«Почему же это случилось только сейчас?»
И вдруг у Потапчука возникла догадка, поразившая его наподобие молнии. Он резко выдвинул верхний ящик письменного стола, вытащил оттуда конверт из серой крафтовой бумаги. В конверте лежала стодолларовая банкнота, изготовленная гравером Домбровским, и заключение экспертизы Центробанка России.
«Вот он – детонатор сработавшей старой мины! Случайного стечения обстоятельств не может быть. Это то же самое, как если бы обезьяна, сидя за печатной машинкой, оттарабанила страницу связного текста…»
И тут генерал отчетливо понял, что в списке погибших должна стоять фамилия еще одного человека – человека, которого он хорошо знает, с которым он встречался, человек, который ему и дал ниточку в руку.
– Иосиф Михайлович… Иосиф Михайлович… – пробормотал Потапчук, протягивая руку к телефону, и на этот раз по памяти набрал номер. – Не думал я, что это настолько серьезно…
44 
