Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
45 
Но телефон Домбровского молчал.
«Что же это такое? Где он может быть? – генерал взглянул на часы. Была половина девятого утра. – Странно. По идее должен находиться дома, ведь он живет размеренной жизнью. Ну, ну, подходи к телефону, Иосиф Михаилович, скорее!»
Но телефон упрямо не отвечал. Генерал бросил трубку, выскочил из-за стола, слишком легко и быстро для своих лет, и прошелся по кабинету одним из любимых маршрутов – по диагонали большого ковра. Генерал Потапчук готов уже был приказать, чтобы машина ждала у входа, и собирался сразу же выехать к Домбровскому. Но тут зазвонил телефон, и генералу пришлось отвечать на вопросы одного из заместителей директора ФСБ. Вопросы тот ставил банальные, а если учесть ситуацию, то даже тупые. Но тем не менее, организационные вопросы тоже со счетов не сбросить. Этот разговор занял минут пятнадцать времени и испортил настроение генералу Потапчуку вконец. После подобного разговора приходится садиться к столу и писать кучу бумаг, составлять кучу ненужных прожектов, чего генерал не выносил, потому что был реалистом. Большинству из начинаний предопределена очень короткая жизнь по самой элементарной причине – из-за нехватки финансовых средств. Но работа есть работа, и нужно делать даже то, что тебе не нравится.
Глава 9
Иосиф Михайлович Домбровский сидел за своим рабочим столом при включенной настольной лампе, с тяжелой лупой в правой руке. Левой он придерживал папиросную бумагу из дорогого факсимильного издания, купленного еще в те далекие времена, когда хорошие книги были доступны лишь избранным и стоили очень дорого. А к избранным относился и Иосиф Михайлович Домбровский, ведь он тогда работал на КГБ, хватало и денег и связей, он мог позволить себе купить то, о чем другие лишь мечтали. У него собралась богатейшая личная библиотека.
Литературу для него даже привозили из-за границы, стоило ему лишь оформить заказ, указав название книги, год и место издания. И книги по искусству приходили в твердых картонных коробках из Лейпцига, Гамбурга, Западного Берлина. В общем, библиотека Домбровского была составлена мастерски и могла потрясти очень многих специалистов, интересующихся графикой.
Яркий блик от настольной лампы плавился в увеличительном стекле лупы, направленном на фрагмент офорта Рембрандта «Три мельницы». Домбровский тщательно изучал каждую линию, каждое движение штихеля по медной доске. Он отслеживал взглядом малейшее колебание инструмента, чтобы навсегда отложить его в памяти. Гравер мог бы воспроизвести любой штрих через год, через два, когда потребуется…
Зазвонил телефон, стоящий в прихожей. Домбровский не спешил вставать, ему не хотелось прерывать созерцание шедевра. Он прошел взглядом движение штихеля до самого конца и положил лупу в сверкающей, начищенной латунной оправе на открытую книгу. Пригладил рукой попытавшийся подняться лист папиросной бумаги и только после этого нехотя поднялся и медленно, в надежде, что телефон замолкнет, направился в прихожую. Но абонент был настойчив, и звонки продолжали вспарывать тишину квартиры.
Наконец Иосиф Михайлович снял трубку и с недовольной гримасой на лице бросил в микрофон:
– Слушаю, говорите.
– Здравствуй, Иосиф Михайлович! Хотел застать тебя еще с утра, – несколько виновато сказал нервничающий генерал Потапчук.
– А, Федор Филиппович! А я уж гадал, кто это по мою душу?..
– Разговор у меня безотлагательный, – сказал генерал, но уже совершенно другим тоном – официальным, строгим и даже немного холодным.
Домбровский насторожился.
– А что такое?
– Ты никуда не собираешься уехать, Иосиф Михайлович, в ближайшие день-два?
– Нет, Федор Филиппович. А что?
– Между прочим, стоило бы. У тебя есть где-нибудь родственники, не в Москве, а далеко?
– Ты же прекрасно знаешь, дочь живет в Риге, сын – в Санкт-Петербурге.
– Нет, я не это имею в виду. Дальние родственники или друзья, с которыми ты давно не виделся, о которых мало кто знает?
– Не пойму я тебя, Федор Филиппович. Говори напрямую, не тяни. Не нравится мне эта ваша манера ходить вокруг да около.
– Если напрямую, Иосиф Михайлович, то оставаться дома тебе небезопасно.
– Что случилось-то?
– Слава Богу, пока ничего не случилось, – сказал генерал Потапчук. Он поглаживал висок, чувствуя, как под подушечками пальцев пульсирует горячая, набрякшая кровью вена. Домбровский, сбитый с толку, молчал, и генерал продолжил:
45 
