Последние отзывы

  65  

Он и в самом деле постепенно начинал приходить в себя. И почувствовал боль в связанных руках. Голова тоже болела. Только теперь он сообразил, что сделал еще хуже, чем было, вместо того чтобы исправить положение. Но когда бросился к буфету за пистолетом, не отдавал отчета в своих поступках. Это был импульс, толчок изнутри, неведомая сила, которая и кинула его к буфету. И заставила стрелять в Ваню Смирнова.

— Когда рассказал? — удивился Артем. — Там? Внизу?

— Да. Только вы не поняли.

— Постой-ка… Ты сочинил какую-то нелепую историю. Дай-ка припомнить… Я даже в нее не поверил. Мол, кто-то тонул, а ты не спас. Убил, но не нарочно.

— Это я потом сочинил. Потому что испугался. И вообще… Пошли бы вы все…

— Его надо отвести наверх и положить на кровать, — вздохнула Прасковья Федоровна. — А дверь запереть. А нам все расскажет Даня.

— И в самом деле! — хлопнул себя по лбу Артем. — Я же забыл! Есть человек, который в курсе, кто, кого и за что убивает! Но теперь-то можно пролить свет на эту историю? Когда все уже закончилось?

— А ты уверен, что закончилось? — загадочно усмехнулся Грушин.

— Уверен, — твердо ответил Реутов. — Потому что ты дашь мне сейчас ключ от буфета.

— Значит, вы предлагаете мне открыть еще две карты, — задумчиво сказал хозяин дома. — Шантажируемого и шантажиста. А что мне тогда останется?

— Мы не предлагаем, — поддержала Артема Инга. — Мы требуем. Комедия окончена. Ты запираешь буфет от греха подальше. И вызываешь милицию.

— Предлагаю после полуночи, — сказал Грушин.

— То есть? — уточнил Артем. — После полуночи запираешь буфет? После полуночи нам все рассказываешь? Или милицию вызываешь после полуночи?

— А что решает один час?

— Ничего не решает. Но буфет ты запрешь сейчас, — велел Артем. — Инга права. От греха подальше. Кстати, проверьте — ампула на месте?

Прасковья Федоровна подошла к буфету, протянула руку.

— Стоять! — выкрикнул Артем. — Руки! Руки назад!

— Что? Что такое? — испугалась писательница, отдернув руку.

— Это мы уже проходили. Каждый задерживается у буфета как бы невзначай, а потом выясняется, что пропало орудие убийства! — сказал Реутов.

— Но я ничего отсюда не брала!

— Вот и отойдите от буфета! Грушин, ключ!

Тот безропотно полез в карман со словами:

— В конце концов, если у кого-то возникнет потребность, в доме полно тяжелых предметов, которыми можно было бы…

— Заткнись, — сказал Артем, забирая у него ключ.

Он подошел к буфету и обратился к присутствующим:

— Минутку внимания. Ампула с ядом лежит на месте, целая и невредимая. Кто не знает: цианистый калий на свету разлагается, отсыпать его нельзя. То есть бесполезно. Прасковья Федоровна, ампула на месте?

— Да. Лежит, — кивнула писательница.

— Целая?

— Да. Абсолютно!

— Я запираю буфет.

Артем повернул ключ в замке, потом для убедительности подергал ручку. Мол, все надежно.

— Замочек-то можно взломать, — задумчиво сказал Сид.

— А ключик сунуть к себе в карман, — усмехнулся Грушин.

В ответ на его слова Артем подошел к балкону и отдернул тяжелую портьеру. Открыл дверь, благо Сид уже поработал над шпингалетами, и они свободно проворачивались в пазах. И зашвырнул ключ на участок. Внизу еле слышно звякнуло.

— Вот так, — с удовлетворением произнес Артем, закрыл балконную дверь и задернул портьеру.

— Ущерб домашнему имуществу, — заметил хозяин дома. — И как я теперь отопру буфет? Вещь-то старинная! Ценная! Красного дерева!

— Уверен — где-нибудь лежит дубликат. Но не у тебя в кармане. А с тебя я теперь глаз не спущу. Теперь насчет тайны, которую ты собираешься открыть: немедленно! Ты слышишь? Тогда мы подумаем, можно ли отложить визит милиции до полуночи.

— Решительно же ты взялся за дело! — рассмеялся Грушин. — Сразу видно — начальник! Птица высокого полета! Но не все здесь твои подчиненные. Надо бы спросить у них согласие. Доверяют тебе или не доверяют? Проголосуем, господа?

— Лично мне нравится, какдействует этот… гм-м-м… руководитель, — сказала Прасковья Федоровна, не решившись назвать Артема «молодым человеком».

— Ничего не имею против, — пожал плечами Сид.

— Артем знает, что делает, — высказалась Инга.

— А ты? Валентин? — обратился к лежащему на полу Грушин.

— Да пошли бы вы все…

— Тренируется, — вздохнул хозяин дома. — Осваивает ненормативную лексику. В тюрьме пригодится. Итак, большинством голосов мой друг получил вотум доверия. Вопрос первый: что делать с Борисюком?

  65