79 
– Ты – Диана, царица фей, – сказал Эммануил. – Ты Афина Паллада, богиня справедливой войны, ты – царица весны, ты – Агиа София, Божественная Премудрость; ты – Тора, иже есть замысел и строительный чертёж вселенной; ты – Малхут каббалы, низший из десяти сефирот Древа Жизни, и ты же – моя подруга, моя собеседница и моя путеводительница. Но кто ты такая в действительности? Кто ты, если снять все эти личины? Я знаю, кто ты такая, и… – он накрыл её руку своей. – Я начинаю вспоминать. Падение, когда Божественное распалось.
– Да, – кивнула Малхут. – Теперь ты вспоминаешь и это, самое начало.
– Дай мне время, – сказал Эммануил. – Ещё чуть-чуть времени. Это трудно. Это болезненно.
– Я подожду, – сказала Малхут.
Она ждала, восседая на престоле. Прождала тысячи лет, и он видел на её лице терпеливое согласие ждать и дольше, ждать столько, сколько потребуется. И он, и она знали с самого начала, что настанет момент и они снова будут вместе. И вот они снова, как и в начале, были вместе. Всё, что ему оставалось, это назвать её имя. Назвать по имени – значит знать, думал он. Знать и призвать.
– Должен ли я назвать твоё имя? – спросил он.
Она улыбнулась своей прелестной, словно пляшущей улыбкой, но на этот раз в её глазах не было ни лукавства, ни обмана, вместо этого в них светилась любовь, бездонные глубины любви.
Николай Булковский, одетый для данного случая в форму генерала Красной Армии, готовился произнести речь перед толпой верных партийцев, собравшейся на главной площади Боготы. За последнее время Колумбия стала страной, где набор новых сторонников проходил наиболее успешно. Если бы Партии удалось перетащить Колумбию в антифашистский лагерь, катастрофическая потеря Кубы была бы более-менее компенсирована. А тут вдруг появляется кардинал Римско-Католической Церкви, и не какой-нибудь местный, а американец, специально присланный Ватиканом, чтобы путаться под ногами у Партии. Ну чего они всюду свой нос суют? – спросил себя Булковский. Булковский. Он оставил эту фамилию и был теперь известен как генерал Гомес.
– Дайте мне психологический профиль этого кардинала Хармса, – обратился он к своей колумбийской советнице.
– Есть, товарищ генерал. – Миссис Рейс положила перед ним досье вредоносного американца.
– У этого типа мозги набекрень повёрнуты, – констатировал Булковский по изучении досье. – Он по уши влез в теологию. Ватикан подобрал не того человека.
Мы из этого Хармса узлы вязать будем, сказал он себе, очень довольный, что церковники так прошляпили.
– Сэр, – почтительно заметила миссис Рейс, – кардинал Хармс известен своей харизмой. Где бы он ни появился, он привлекает толпы народа.
– Если этот тип появится в Колумбии, – сказал Булковский, – он привлечёт на свою гнилую репу обрезок свинцовой трубы.
Высокий гость вечернего телевизионного ток-шоу, Римско-Католический кардинал Фултон Стейтлер Хармс, впал в свой обычный многословно-нравоучительный тон. Ведущий, давно уже порывавшийся его прервать – для остро необходимой рекламной врезки, – нервно ёрзал на стуле.
– Их политика, – глаголовал Хармс, – провоцирует смуту, столь для них выгодную. Беспорядки и недовольство в обществе суть краеугольные камни безбожного коммунизма. Позвольте мне привести вам пример.
– Мы вернёмся в эфир через несколько минут, – сказал ведущий, когда камера спанорамировала на его безликое лицо. – Но сперва посмотрите рекламу.
По экрану заплясал спрей-кэн идеального дезодоранта.
– А как ведёт себя здесь, в Детройте, рынок недвижимости? – спросил, воспользовавшись паузой, Фултон Хармс. – У меня есть определённые средства, а весь мой прошлый опыт показывает, что наилучшим объектом капиталовложений являются офисные здания.
– По этому вопросу вам лучше проконсультироваться с… – На камере загорелась красная лампочка, ведущий мгновенно сложил своё лицо в маску всепонимающей умудрённости и сказал хорошо отработанным, непринуждённым тоном: – Сегодня мы беседуем с кардиналом Фултоном Фармсом…
– Хармсом, – поправил Хармс.
– … Хармсом из Детройтской епархии.
– Архиепископальной епархии, – поправил Хармс, на этот раз – с явным раздражением.
– … Детройтской архиепископальной епархии, – послушно повторил ведущий. – Кардинал, не является ли это фактом, что в большинстве католических стран, особенно в странах Третьего мира, не существует заметного среднего класса? Что мы видим там по преимуществу сказочно богатую элиту и обнищавшее население, лишенное как образования, так и надежды на какие-либо улучшения в своей жизни? Не наблюдается ли своего рода корреляция между Церковью и таким крайне прискорбным положением?
79 
