80 
– Если полковник вам подчиняется, то, значит, вы не меньше генерала будете.
– Смекалистый малый. Ну, давай соединяй, – и генерал назвал номер, а затем попросил связиста покинуть кабину.
Трубку подняли на удивление быстро.
– Говорит генерал Судаков. Свяжите меня с министром.
– Министр сейчас на приеме.
– Немедленно найдите, дело не терпит отлагательств. Через пять минут в трубке послышался недовольный голос министра.
– Докладывай.
– Говорит генерал Судаков.
– Слушаю тебя, Николай Васильевич. Чего беспокоишь? И чего в такую даль забрался?
– Очень крупные неприятности.
– Когда ты звонишь, всегда неприятности.
– Извините, если отвлек вас.
– Да говори в чем дело?
– Пропал груз.
– Какой груз? – невидимый абонент замолчал.
– Груз ЕАС-792.
– Это что за штуковина? Загадками говоришь. Я все сокращения не упомню.
– Тот самый, последняя пробная партия, – напомнил Судаков.
– Как пропал?
– Литерный поезд, в котором груз, чтобы спрятать от комиссии, отправили из Чапаевска в Арзамас, пустили на запасной путь, где он врезался в состав с лесом. Ящики с контейнерами неизвестные перегрузили на два КамАЗа и вывезли. Охрана груза уничтожена…
Министр слушал молча, не задавая никаких вопросов. Генерал докладывал и докладывал:
– ..вот и все, что известно на сегодня.
– Так это те самые контейнеры? – министр все еще отказывался верить в услышанное.
– Да, те самые. Была надежда, что они находятся в машинах на дне Бездонки.
– Какой, мать вашу, Бездонки? – сорвался министр, нервы у него были на пределе.
– Да есть здесь одно озеро… Мы не стали поднимать шум, все еще надеялись, что найдем груз.
– Сколько контейнеров?
– Шесть ящиков, в каждом по три.
– Значит, восемнадцать? Вся партия?
– Так точно, – буркнул генерал Судаков, поеживаясь, слыша дыхание министра.
– И что ты мне сейчас прикажешь с тобой делать, а, Николай Васильевич? – с нервной дрожью в голосе выкрикнул министр.
– Не знаю, – сдавленным голосом пробормотал генерал Судаков и посмотрел на Малишевского.
Тот стоял, опустив голову, выдергивая нитки из перчаток и завязывая на них узлы.
– Мы продолжаем поиски. Есть версия, что груз вывезли на вертолете, а машины намеренно утопили в озере.
– На каком, мать вашу, вертолете? Кто вывез груз? Как допустили?
– Пока неизвестно. Но здесь полно трупов. Все, кто перегружали ящики.., эти.., бандиты.., скорее всего, убиты. Судя по всему, операцией руководил профессионал. Слишком уж чисто сработано, свидетелей нет. И мы не знаем, где искать, – признался генерал Судаков.
– Поднимите всех на ноги, все службы, всех бездельников! Милицию, ГАИ, обратитесь в контрразведку, действуйте от моего имени! Звоните и докладывайте через каждые полчаса.
– Я попытаюсь что-нибудь придумать. – Судаков пожал плечами. Генерал Малишевский слышал весь разговор, его лицо дергалось, руки дрожали. А из трубки неслось и неслось:
– Я вас к едреней матери уволю! Всех! Всех! Но не раньше, чем вы найдете этот проклятый груз. Да вы хоть понимаете, что может произойти?
– Понимаем.
– Так вот, оно уже произошло. Тот скандал, которого мы хотели избежать, перевозя груз, – полная херня по сравнению с тем, что сейчас может начаться. Неизвестно в чьих руках.., кто захватил.., по чьему приказу.., и кому нужны эти контейнеры. В общем, ищите, думайте и не хрен вам сидеть там двоим!
Судаков понял, что министру еще до этого звонка стало известно об их внезапном отъезде из Москвы на Урал.
Когда генерал положил трубку, по его лицу катились крупные капли пота. Но вместе с тем Судаков испытывал определенное облегчение, словно часть ноши переложил на чужие плечи.
– Ну, что будем делать, Болеслав?
– Хер его знает… – сказал Малишевский. Уже стоя под огромной многолетней елью, мрачной, под стать настроению, генерал Судаков взмахом руки подозвал к себе полковника Чеботарева.
– Слушаю, товарищ генерал, – устало и немного испуганно полковник снял шапку, рукавом бушлата вытер забрызганное грязью потное лицо.
– Значит так, дорогой ты наш, остаешься здесь за главного. Мы с генералом улетаем, нам здесь больше делать нечего.
– Ясно, – полковник кивнул и повел плечами, словно сбрасывая пудовый камень.
– Проверишь дно. Может быть, правда, я в этом сомневаюсь, что-нибудь и найдешь. Хотя надежды у нас с Малишевским никакой.
80 
