Особенно,... 
50 
— Нет, все протокольные мероприятия уже прошли, — ответила она.
— Вот и славно, тогда вперед! — все тем же бодреньким тоном сказал Илья. — Кстати, а картины продаются?
— Так бери! — махнула рукой Юлька.
— Нет, дорогая, — улыбнулся Илья, — любой труд должен оплачиваться, тем более такой! Я уверен, что через несколько лет твои картины будут очень дорого стоить. У меня к тебе есть деловое предложение.
В ресторане они выпили шампанского за Юлькин успех, и Илья объяснил суть своего предложения. Их фирма арендовала новое помещение под офис. Сейчас шел ремонт, но, когда ремонт закончится, стены можно будет украсить картинами. Если Юлька согласна, она придет к Илье на работу и покажет им с генеральным директором свои шедевры. Может, что-то они отберут сразу, а может, закажут еще.
— Да зачем я вам? — удивилась Юлька. — Я еще не художник, я только студентка! У нас полно талантливых художников, дорогих и не очень, есть те, что специализируются на так называемой «офисной» живописи. «Старушку» мою там, например, не повесишь, неуместно!
— Потому что мне нравится твое творчество, — упрямо стоял на своем Илья. — Я думаю, что ты достаточно талантлива, чтобы нарисовать несколько картин на заказ.
— Илья, мне кажется, что ты таким образом пытаешься заняться благотворительностью, — рассмеялась Юлька. — Никто не покупает и не заказывает картины неизвестных молодых художников, тем более умеющие считать деньги бизнесмены.
— Мы пока на очень крутых не претендуем и не можем вешать на стены миллионные полотна. Юль, не спорь, я так решил! Давай попробуем и посмотрим, что получится, может, нам ничего не подойдет из твоих работ. Да, еще: я хочу купить все пять выставленных картин.
— Да покупай на здоровье! — тряхнула рыжими кудряшками Юлька.
— Вот и договорились! Цену я назначу сам, коли ты ее не знаешь. А сейчас позвольте пригласить будущую великую художницу на танец!
Юлька танцевала с Ильей, вдыхала запах его одеколона, его кожи — и от его близости и шампанского у нее кружилась голова. Но Илья остановился посредине танца, отстранился от Юльки, не выпуская ее руки:
— Устал я что-то, Рыжик, сил нет на танцы, извини, пожалуйста.
Они вернулись за стол. Папа с мамой танцевали, Юлька смотрела, как они двигаются в танце, и неожиданно для самой себя спросила:
— Как ты живешь, Илья?
Он удивленно поднял брови.
— Тебе действительно интересно? — недоверчиво спросил он.
— Конечно! — удивилась Юлька. — Ты же знаешь, меня интересует все, что связано с тобой!
— Нет, не знаю, — сказал он и закурил. — Можно? — запоздало спросил, показав на сигарету.
— Да кури на здоровье! — отмахнулась Юлька.
— Сложно живу, Рыжик! — подумав, ответил он. — Устаю, работаю много, Тимку почти не вижу, скучаю по нему до одури.
Он снова помолчал, думая о чем-то своем, но Юлька не дала ему погрузиться в мысли:
— Как тебе в бизнесе? Уютно? Как ты перестроил себя после науки?
Он совсем обалдел. Уставился на нее, как на полтергейст.
— Рыжик, ты задаешь такие точные вопросы! Меня никто об этом не спрашивал!
— А ты сам, по своей инициативе, с кем-нибудь говорил об этом? — поинтересовалась она.
— Времени нет на задушевные беседы, да и не тянет на откровения, — признался Илья.
— А зря. Каждому надо, пусть иногда, но обязательно выговорить свои проблемы, пожаловаться, поделиться. — Юлька участливо посмотрела на него.
— Или нарисовать, как ты, — продолжил он. — А ты, Юль, рассказывала кому-нибудь, что так сильно тебя мучает?
— Я думаю, ты очень хороший бизнесмен! — усмехнулась Юлька. — Ты так красиво ушел от моего вопроса, переведя стрелки на мою персону.
— Ты, Рыжик, тоже ушла от ответа! — рассмеялся Илья.
— Ого! — воскликнул папа, отодвигая стул для мамы.
Юлька и не видела, как они подошли, не слышала, что закончился танец, — вот как увлеклась разговором и близостью Ильи!
— Ты не приставай к нашему бизнесмену, барышня! Ты хоть и талант, и художница, но отец все еще может тебя выпороть! — захохотал Игорь.
— Да ты меня в жизни не порол! — возмутилась Юлька. — Даже подзатыльников не давал! Вы меня вообще с мамой не воспитывали, я росла сама по себе, как трава в поле!
— Как это не воспитывали? — возразил папа. — Еще как воспитывали, контролировали и морали читали, и запрещали многое, и наказывали, бывало!
50 
