Особенно,... 
118 
Буря безумствует. Вырывает из земли полынь. Бросает в лицо. Набрасывается. Обжигает. Сдирает кожу и плоть. Я кричу. Горло саднит горечью. «Вон она! Стреляй!». Шен. Лаэн. Гис. Га-нор. Лук. Проклятые. Топот копыт. Кружится хоровод. Воет ветер. Больно. Тиф смеется. И весь мир пожирает огонь.
Я со стоном открыл глаза. Приподнялся на руках. Вокруг было темно, но это не помешало мне почувствовать, что вселенная закрутилась волчком, в голове лопнула огненная слива, ладони дохнули жаром ожогов, и я вновь растянулся на вонючей сырой соломе.
Крепко мне досталось! Посох проклятого колдуна – ужасно тяжел. Хорошо, не проломил череп. Удивительно, что я остался жив.
Аккуратно повернувшись, я вскрикнул от кинжального укола в ребра и несколько ун лежал, не шевелясь. Восстанавливал дыхание и приходил в себя. Острая резь медленно и нехотя отпускала левый бок. Кости сломаны. Как пить дать. Боль такая, что ноющее правое запястье, куда угодил первый удар хилсса, а также обожженные ладони кажутся чем-то несущественным и далеким.
Ублюдочный некромант! Пожалуй, впервые в жизни меня столь мастерски отделали.
– Лаэн, – просипел я. – Лаэн!
Нет ответа.
Я стиснул зубы, попытался сесть и потерял сознание.
Мне снился тот же самый кошмар, что и в прошлый раз. Раз за разом он заканчивался огнем, и раз за разом им же и начинался. Плавая в этом сгустке хаоса, я не находил выхода. Помню, что несколько раз просыпался и вновь проваливался в забытье.
Кто-то приходил ко мне. Посмотрев на меня, наклонился и положил руку на лоб. Сухая горячая ладонь обожгла кожу пламенем, пожравшим боль. Непослушными губами я попытался спросить, где Лаэн, но мне приказали спать, и я уснул…
На этот раз пробуждение оказалось не столь ужасным. Я осторожно сел и ощупал голову. Никаких шишек и ссадин. Бок тоже молчал. Кончиками пальцев я дотронулся до ребер, но и они не дали о себе знать – дышалось легко. Ожогов на ладонях не было.
Странно.
Исцеление не приснилось? Тогда кто это сделал? Шен?
– Шен… – позвал я.
Нет ответа.
Вокруг – непроглядная темнота. Глаза привыкали к ней безумно долго, но наконец-то я смог различить место, где оказался. Это была узкая камера, которую можно пройти из конца в конец шестью шагами, а потолок, при желании, – достать рукой. В дальнем углу узилища – мерзко пахнущая дыра, в шаге от меня – толстые прутья решетки. На полу – вонючая солома. И, кажется, блохи или еще какие твари – я весь чесался.
На всякий случай я проверил решетку на прочность.
– Проклятье! Чтобы ее выломать, нужна сила блазга.
И тут же из темноты раздался ответ:
– Это твой таква думать. Она кварепче, чем квазаться, человече.
Я не вздрогнул, хотя надо было. Этот умник смог меня напугать. Напротив моей камеры располагалась другая, но кто бы мог подумать, что в ней кто-то есть?
– Забери меня Бездна! Не верю.
– Квагун не любить тех, квато не верить, – осуждающе донеслось из мрака. – Но это не менять дел. Решетка прочна. Мы уже пробовать. И не раз.
– Печально, – сказал я первое, что пришло в голову. Того, кто со мной разговаривает, видно не было. Лишь в одном месте камеры мрак казался гуще, чем в других. Судя по очертаниям – действительно блазг. Здоровый. Не какой-нибудь мелкий лягушонок из болота, а вполне себе настоящий квагер[30].
Последние слова я произнес вслух, и мой собеседник довольно рассмеялся кваканьем раздувшейся от радости жабы.
– А твой червяква в рот лучше не кваласть. Ловква подметить. Да.
– Что квагер делает так далеко от родных болот?
– Путешествовать. Путешествовать, да. По воле Квагуна.
Говорил он гораздо хуже, чем старина Ктатак, но вполне сносно. Многие из его племени и десяти человеческих слов не могут произнести, чего уж говорить о связной речи? Человеческий язык для гортани болотных жителей непрост. Общаясь между собой, ребята предпочитают квакать.
– Мы радоваться, что твой здоров. Даже думать, что уже уходить к Квагуну. В мир прогреть солнцем воды, теплого торфа и жирных червяквакваков.
– Рано мне к червяквакам.
– Таква и она таква думать. Потому и лечить твой. Мы так считать.
– Она? – тут же насторожился я.
Он заворчал, квакнул на низкой ноте и вздохнул:
– Кванечно. Она. Или твой бы не быть так бодр.
– Кто она?
– Ведьма. Отравляющая болото.
Мне потребовалось несколько ун, чтобы вспомнить, что Отравляющая болото – прозвище Проказы у народа блазгов. Подтвердились мои худшие опасения – мы попали в цепкие лапы одной из Шести.
118 
