Последние отзывы

  37  

Может быть, откровенно издеваясь, спрашивал Бокий, между Лениным и Шелехесом существуют какие-то не известные ему, Бокию, отношения, что Ленин так горячо за него ходатайствует и хлопочет? В конце письма Бокий убедительно просит Ленина разрешить ему не обращать внимания на всякие ходатайства и давления по делу о Гохране, отвечая Ленину и по существу: «Освобождение до суда, по ходу следствия, не нахожу возможным».

Ленин приходит в бешенства, пытаясь воздействовать на обнаглевших исполнителей через самого председателя ВЧК Феликса Дзержинского. Но Дзержинский и Бокий — это старая и закаленная команда. Выпускник иезуитского колледжа, отлично понимая, чего от него хотят, тем не менее, пьет из Ленина кровь: «Но вы же сами приказали, Владимир Ильич… И почему вы так уверены, что этот Шелехес невиновен?» Получив от Дзержинского заверения, что показания Шелехеса умрут (вместе с ним) в ЧК, Ленин понимает, что сообщника не спасти, что ЧК уже давно собирает материалы на него самого. В смятении он пишет ответ Бокию, пытаясь, не очень удачно, объяснить свое участие в ходатайствах за Шелехеса:

«9 августа 1921 года.

Тов. Бокий!

В письме о Шелехесе (Якове Савельевиче) Вы говорите: „за него хлопочут вплоть до Ленина“ и просите разрешить Вам не обращать никакого внимания на всякие ходатайства и давления по делу о Гохране.

Не могу разрешить этого.

Запрос, посланный мной не есть ни „хлопоты“, ни „давление“, ни „ходатайство“.

Я обязан запросить, раз мне указывают на сомнения в правильности.

Вы обязаны мне по существу ответить: доводы или улики серьезны, такие-то. Я против „освобождения“, против „смягчения“ и т. д. и т. п. Так именно по существу Вы мне и должны ответить.

Ходатайства и „хлопоты“ Можете отклонить; „давление“ есть незаконное действие. Но, повторяю, Ваше смешение запроса от Председателя СНК с ходатайством, хлопотами и давлением ошибочно.

Пред. СНК В. Ульянов (Ленин)».

Ну, хорошо, хорошо. Извините, Владимир Ильич. Мы вовсе не собираемся вас подводить. Только и вы, пожалуйста, тоже не лезьте в наши Дела. Ведь вы хорошо знаете, в чем дело. Разве не вы еще в апреле 1921 года прислали нам следующую записку:

«Совершенно секретно.

Т. Уншлихту и Бокию!

Это безобразие, а не работа! Так работать нельзя. Полюбуетесь, что там пишут. Немедленно найдите, если потребуется, вместе с Наркомфином и тов. Баша утечку.

Ввиду секретности бумаги, прошу немедленно мне вернуть ее вместе с прилагаемым и вашим мнением.

Пред. СНК Ленин».

«Прилагаемым» была вырезка из газеты «Нью-Йорк Таймс» с уже сделанным (лично Лениным, судя по почерку, переводом): «Целью „рабочих“ лидеров большевистской России, видимо, является маниакальное желание стать вторыми Гарун-аль-Рашидами с той лишь разницей, что легендарный калиф держал свои сокровища в подвалах принадлежащего ему дворца в Багдаде, в то время как большевики, напротив, предпочитают хранить свои богатства в банках Европы и Америки. Только за минувший год, как нам стало известно, на счет большевистских лидеров поступило:

От Троцкого — 11 миллионов долларов в один только банк США и 90 миллионов швейц. франков в Швейцарский банк.

От Зиновьева — 80 миллионов швейц. франков в Швейцарский банк.

От Урицкого — 85 миллионов швейц. франков в Швейцарский банк.

От Дзержинского — 80 миллионов швейц. франков.

От Ганецкого — 60 миллионов швейц. франков и 10 миллионов долларов США.

От Ленина — 75 миллионов швейц. франков.

Кажется, что „мировую революцию“ правильнее было назвать „мировой финансовой революцией“, вся идея которой заключается в том, чтобы собрать на лицевых счетах двух десятков человек все деньги мира. Из всего этого мы, однако, делаем скверный вывод о том, что Швейцарский банк все-таки выглядел с точки зрения большевиков гораздо более надежным, нежели американские банки. Даже покойный Урицкий продолжает держать свои деньги там. Не следует ли из этого, что нам необходимо пересмотреть свою финансовую политику под углом ее большей федерализации?»

Следствие началось лихо. В Москве по обвинению в шпионаже была арестована американская корреспондентка агентства «Ассошиэйтед Пресс» Маргарита Гаррисон, а несколько позднее — американский журналист Адольф Карм, прибывший в Москву в качестве делегата на III Конгресс Коминтерна от Американской социалистической рабочей партии. Было схвачено еще несколько американских граждан. Всем им предъявили стандартное обвинение в сборе разведывательной информации военного и политического характера. «Нью-Йорк Таймс» — американская газета, значит, и отвечать должны американцы.

  37