Особенно,... 
80 
Эта спецстрана жила, отдыхала, питалась, покупала, путешествовала, развлекалась, училась и лечилась, никогда не соприкасаясь с народом, на ограблении которого зиждилось все ее благополучие. Отгороженные глухими заборами и вооруженной охраной, утопали в зелени роскошные особняки, коттеджи, «охотничьи домики», парки, сады, теннисные корты, бассейны, ажурные беседки, оранжереи, парники, конюшни с дорогими элитными скакунами.
Ветераны номенклатуры, вроде Микояна, обставляли свои загородные дворцы и огромные поместья еще с 1919 года. Уникальные гобелены, разноцветные витражи на окнах, личные кинозалы, персидские ковры, старинное оружие, золотые и серебряные статуэтки и безделушки, дорогой фарфор, вазы из яшмы, резные украшения из слоновой кости, индийские шелка, погреба с коллекционными винами. Поместья и особняки были окружены солидными каменными заборами, обустроены домиками охраны и обслуживающего персонала, дававшего строжайшую подписку о неразглашении и поощрявшегося огромными окладами и собственными привилегиями (даже уборщица в «Зазеркалье» получала больше, чем армейский полковник).
Это был образ жизни, учрежденный Лениным, возведенный в ранг закона Сталиным и поддерживаемый всеми его преемниками. Хрущев, которому показалось мало дач, доставшихся ему в наследство от Сталина, едва дорвавшись до высшей власти, приказал строить себе новую дачу в Пицунде, которая своим гигантским плавательным бассейном со стеклянной крышей и стеклянными стенами поразила воображение даже западногерманского посла Кроля. Все это было у номенклатуры на совершенно законном основании, и никто никогда не собирался с этим бороться. Возмущение Хрущева и тревогу Андропова вызвало то, что номенклатура оказалась ненасытной. Тех привилегий, которые не могли присниться и в самом сладком сне простому советскому человеку, ей было до смешного мало.
Номенклатура тихо и незаметно перешла на западную валюту, а поскольку ее постоянно не хватало, пускалась на все, чтобы эту валюту заработать.
Постоянные поездки на запад вызывали у нее все новые приступы алчности. Не давал покоя образ жизни миллиардеров. Западная электронная аппаратура, западное бытовое оборудование, мебель, сервис — все это, стремительно меняющееся и чуть ли не каждый месяц совершенствующееся, столь вожделенно выглядящее на сером отечественном фоне, притягивало к себе жадные взгляды, заставляя мечтать о долларах, как о вершине человеческого счастья. Сафари, секс-шоу, первоклассные отели, Багамские, Канарские и Бермудские острова, яркое солнце, голубое небо, загорелые девушки из студенческих кемпингов, роскошные рестораны — все это настолько отличалось даже от имеющегося в «Зазеркалье», что делало даже спецстрану серой и противной. Хотелось на Запад. Многое было еще недоступно: белоснежные яхты нефтяных и финансовых королей, супердорогие казино и курорты, привилегированные клубы миллионеров — вся эта кипучая и сказочно красивая жизнь. Всего не перечислишь, а хотелось всего.
Награбленные дедами в эпоху «красного террора» итальянские статуи и французские гобелены вытеснялись современной французской и финской мебелью, кухонными западногерманскими комплексами знаменитой фирмы Куппербуш,[31] аудио- и видеосистемами «Сони», «Панасоник» и многими другими, голубыми бельгийскими ваннами и нежнопалевыми итальянскими унитазами. Но через месяц это все устаревало, и это сводило номенклатуру с ума. Все приходилось начинать сначала: он новых марок джинсов до новых видеосистем. Денег не хватало.
И зарабатывать их с каждым днем становилось все труднее. Падали темпы производства, нищий народ явно устал, вконец изнашивалось оборудование добывающей промышленности, а современные заводы продолжали заваливать страну танками, ракетами, бомбардировщиками и атомными подводными лодками, которые постепенно переставали пользоваться спросом даже в странах третьего мира, так как все более и более отставали по эффективности от американских моделей.
Разграбление страны продолжалось, истощая недра, губя экономику и приближая гибель. Американский доллар, минуя нищие просторы СССР, прорвался напрямую в «зазеркалье», и фактически страна Номенклатурия оказалась оккупированной противником, который все грубее и грубее диктовал свою волю.
Сам Андропов, естественно, пользовался всеми благами номенклатуры.
Отпуск проводил в Ницце на Лазурном берегу (когда еще были силы, то и с какими-то таинственными длинноногими блондинками), его трое детей, как было принято, учились за границей и делали дипломатическую карьеру. Но он ясно видел, что если не остановить этот беспредел номенклатурной алчности, то погибнет все, включая и саму номенклатуру. Суровые лица его чекистов на секретных оперативных совещаниях, их готовность, рискуя собой, проникать в любые поры и дыры, принося все более жуткую информацию, создали у Андропова иллюзию того, что дело еще можно спасти, уничтожив старую номенклатуру и заменив ее новой, состоящей исключительно из сотрудников госбезопасности.
80 
