127 
Можно согласиться с нашими противниками в том, что сексуальность еще не вся жизнь, и добавить, что здоровая сексуальность человека не является предметом разговора и центральным моментом размышлений. Но затем нужно задать вопрос: почему же несмотря на все это сексуальность занимает центральное положение в жизни и мыслях людей? Рассмотрим пример.
Нет никаких сомнений, что циркуляция пара на фабрике — необходимое условие для ее функционирования. И тем не менее рабочие, которые трудятся на этой фабрике, никогда об этом не задумываются; они полностью сконцентрированы на производстве продукта. Энергия пара действительно еще «не все», есть и другие, более важные запросы, например, изготовление машин и т. д. Но давайте предположим, что вдруг произошли какие-то сбои в системе: циркуляция энергии нарушилась, машины встали и вместе с ними остановилось производство. Теперь внимание рабочих концентрируется исключительно на нарушении циркуляции энергии и они заняты только тем, как устранить этот сбой. Но что, если кто-то из рабочих вдруг заявит: «Это глупая теория, которая преувеличивает значение пара. Да, действительно, пар необходим, но он еще не все. Разве вы не видите, что у нас есть и другие потребности, что существуют экономические факторы, которые необходимо принимать в расчет?» В этом случае те «умники» просто рассмеялись бы и постарались прежде всего устранить нарушение циркуляции пара, прежде чем продолжать «думать о других вещах».
Сексуальные проблемы нашего общества в подобной же ситуации. Поток биологической и сексуальной энергии нарушен у подавляющего большинства людей. По этой причине биологический механизм общества не функционирует должным образом или не функционирует вовсе. Вот откуда иррациональность политики, людская безответственность, биопатия, убийства, короче говоря, — эмоциональная чума. Если бы все люди исполнили естественные сексуальные потребности и это не было сопряжено с искажениями и отклонениями, сексуальные проблемы решались бы сами собой. Вот тогда можно было бы порассуждать и «о других потребностях».
Сексуальная экономика прилагает большие усилия для того, чтобы помочь этим так называемым «другим» вещам исполнить собственное предназначение. То, что сегодня творится вокруг сексуальности, свидетельствует о серьезном нарушении в потоке сексуальной энергии человека, а следовательно, и его биосоциального функционирования. Сексуальная экономика стремится раскрыть клапан потока биологической энергии с тем, чтобы благодаря ее течению могли функционировать «другие» важные вещи: ясное мышление, естественная порядочность, удовлетворяющая работа. Другими словами, надо добиться, чтобы преобладающая сегодня форма сексуальности — порнография — перестала занимать все мысли людей.
Нарушение энергетического потока, как я уже говорил, достигает самой глубины, основ биосоциального функционирования человека и, таким образом, воздействует на любые его функции. Я сомневаюсь, что базовый биологический характер этого нарушения понимается людьми, даже, пожалуй, некоторыми оргонными терапевтами, во всей полноте и глубине. Давайте рассмотрим эту глубину и связь оргономики с другими естественными науками, обратившись к следующему примеру.
Сравним естественные науки, опускающие изучение базового биологического нарушения, описанного выше, с группой инженеров, конструирующих железную дорогу. Эти инженеры написали тысячи очень правильных и точных книг о размерах и материалах для дверей и окон, посадочных местах, о химическом составе стали и леса, силе тормозов; о скоростях, устройстве станций и т. д. Но предположим, что они постоянно упускают из виду только один конкретный момент: энергию пара и ее назначение. Естественные науки не знакомы с функциональными исследованиями жизнедеятельности организма. Поэтому их можно уподобить таким инженерам. Оргоно-мист не может выполнять свою работу, не отдавая себе отчет, что он инженер аппарата жизни. Как инженеры аппарата жизни мы имеем дело прежде всего с биосексуальной энергией и нет никаких причин чувствовать себя неполноценными из-за этого факта. Напротив, у нас есть все основания, чтобы гордиться своей тяжелой работой.
У кого-то может возникнуть вопрос: как могло случиться, что неистовство чумы упускалось из виду столь длительное время? Дело в том, что этот мрак имеет отношение к сути эмоциональной чумы. Увидеть и рассмотреть чуму практически невозможно, а значит, она успешно существует. Как я уже говорил, широкомасштабность пандемии была слишком привычной, чтобы ее замечать (Гитлер говорил: «Чем больше ложь, тем охотнее в нее верят»). До возникновения оргономики не было никакого научного метода исследования и понимания эмоциональной чумы. Политика по собственным причинам не замечала чумы и ничего не предпринимала даже для намека на свой зачумленный иррациональный характер. Более того, чума имеет в собственном распоряжении весомые социальные средства, препятствующие тому, чтобы можно было понять ее природу.
127 
