Особенно,... 
66 
— Развлекаешься? — спросил он.
— Тренирую ум.
— Компьютерные игры тренируют ум для игры в компьютерные игры, — напомнил Сергей когда-то сказанное Антоном. — У тебя какие планы на вечер? Пошли в кабак?
В последние дни Серега вел себя странно. Явно избегал общения, сегодня в туалете обиделся на невинный треп, хотя обычно они шутили грубо по-мужицки. И теперь не смотрит в глаза, в сторону косит. Но, по убеждению Антона, все женатики, и особенно верные супруги, не могут не иметь проблем с психикой. Сереге хочется исповедаться, рассказать, какая мегера его горячо любимая жена Люся. Допекла! У Антона были другие планы, но пришлось пойти навстречу. Друзей надо выручать, что в девяноста случаях из ста сводится к терпеливому выслушиванию их семейных проблем.
Они зашли в кафе недалеко от работы, выбрали столик в углу, сделали заказ официанту.
— Закажи выпить, — попросил Сергей.
— Не надо, — в сомнении покачал головой Антон, не желая выпивать в присутствии друга, которому спиртное запрещено.
— Надо! Двести грамм водки, — велел Сергей официанту.
Пока не принесли заказ, Антон пытался разговорить Сергея, задал десяток вопросов про Люсю, детей, про дела службы, про последний футбольный матч. Сергей отвечал односложно, сидел насупленный, будто мучила его какая-то мысль, а высказать ее не решался.
«Ну и черт с тобой! — подумал Антон. — Созревай. Созреешь — скажешь».
Сергей налил ему водку в рюмку, а сам принялся за салат. Ел он тупо, кажется, не чувствуя вкуса, заталкивая в рот овощи столовой ложкой. Антон хотел пошутить, мол, для культурных людей, которые уже с дерева спустились, вилка существует, но промолчал.
Сергей покончил с закусками, уставился на ложку недоуменно: что-то здесь не так, но не пойму, что именно. Не важно. Налил еще водки в пустую рюмку Антона и спросил:
— Ты кем в детстве мечтал быть?
— Никем.
— То есть как? — Сергей впервые за вечер взволновался, продемонстрировал признаки эмоций, смотрел прямо на друга. — Забыл? Вспомни, пожалуйста!
— Зачем?
— Ну… мне надо… сравнить.
— Все ясно! — рассмеялся Антон. — Вот почему киснешь! Пообщался с нашими психологами, которые навешали тебе лапшу на уши. Какая-нибудь ересь, вроде того, что если ты в детстве мечтал заглянуть двадцатилетней девице под юбку, то в преклонном возрасте начнешь старушек насиловать. Серега, выкинь из головы! Всякий нормальный пацан мечтает заглянуть под женскую юбку.
— Но все-таки? Кем ты мечтал? Охотником, моряком, генералом?
— Ты, конечно, генералом?
— Нет, водителем трамвая. Посадить в него нашу учительницу, разогнаться и на полной скорости врезаться в стенку, чтобы Мария Петровна в лепешку.
— С детства добрый мальчик.
— Я ее боялся до слез. И ничего не мог с собой поделать. Мария Петровна вызовет меня: «Сереженька Афанасьев, иди к доске!» А я — в слезы от страха. Антоша! Кем ты хотел быть? Космонавтом?
— На эту тему есть анекдот. «Мой брат всю жизнь мечтал стать космонавтом, а я мечтал стать доктором и вылечить его».
— Значит, доктором? — обрадовался Сергей. — Разве у тебя есть брат?
— Нет у меня брата, а у тебя — чувства юмора.
— Ну вспомни, очень тебя прошу! Как друга!
— Эк тебя разобрало! Да нечего мне вспоминать! И ни кем я не мечтал быть. Совершенно! Не мечтал, понимаешь? Не умею, как и на скрипке играть, а также на прочих музыкальных инструментах.
— Финдец! — обреченно буркнул Сергей и тяжело вздохнул.
Принесли горячее. Антон напомнил другу, что есть мясо удобнее с ножом и вилкой. Сергей с вожделением посмотрел на графинчик с водкой.
— Ни-ни! — предостерег Антон.
Покончив с горячим, Сергей достал из кармана листочек:
— У меня тут задача, помоги решить.
— Давай, — легко согласился Антон. Сергей зачитал условия.
— Это твоей дочери в школе задали? — спросил Антон. — Совсем учителя офанарели! После школы каждый второй квадратного уравнения решить не может, а у них как там? Тройка в виде попы? Кретины!
— Антон, ответ-то какой? За сколько ты задачу решишь? Минута, две?
— Этот ребус, не видя перед глазами условий, я решить не могу. Дай сюда листок!
Сергей не уточнил у ББГ, в уме надо решать или можно пользоваться подсказкой. Пока он раздумывал, Антон забрал листок.
— Так. Двойка, восьмерка, — бормотал он, — а у нас что? Инвалид с палочкой. По этой идиотской схеме — единица. На воздушном шарике, то есть восемь. Следовательно, восемнадцать? Но с таким же успехом может быть восемьдесят один. Далее, зеленый жираф. Зеленая двойка. Хотел бы я посмотреть на белую двойку. Арифметическое действие?..
66 
