30 
— Какое испытание, мастер? — подал голос Рекар, но вопреки обыкновению не получил выговор за несдержанность.
Господин Хейон выдержал значительную паузу и произнес негромко:
— Вы все знаете, где находится главный храм нашего ордена — в центре Варры, посреди столетних садов. Завтра каждый из вас должен добраться до него на своей колеснице. Тот, кто войдет в его двери до заката солнца, получит почетное звание и наградной свиток.
— Но завтра праздник духов, — растерянно пробормотал Гризли, — никто не должен выходить на улицу, чтобы не побеспокоить их.
— Вы заклинатели, если я не ошибаюсь, или хотите себя считать ими, — скептически улыбаясь, ответил учитель, — Ваша работа состоит в том, чтобы беспокоить духов.
Ученики запереглядывались, пытаясь понять, пошутил магистр или говорит серьезно. В зале зазвучало тихое, удивленное бормотание. Лишь Сагюнаро сидел, чуть подавшись вперед, и не сводил взгляда с учителя — похожий на меч, готовый вылететь из ножен.
— Это кощунство, — тихо, но уверенно произнес Рекар, глядя на свои колени, и тут же в зале вновь повисла тягостная тишина. — Мы нарушим закон потустороннего мира. Его сущности не прощают, если кто-либо из живых посмеет находиться среди них.
— Единственный закон, которому вы подчиняетесь, устанавливаете вы сами, — сурово ответил учитель. — Других не существует.
Казуми, сидящий рядом с Рэем, заметно насторожился — в отличие от остальных воспитанников он обладал великолепным чутьем на неприятности, грозящие не только ему, но и окружающим.
— Это безумие. — Рекар, обделенный подобным талантом, не смог вовремя прекратить препирательства, хмуро глядя на учителя. — Любой из нас… мы все можем погибнуть.
— Вы обладаете достаточными знаниями и умениями, для того чтобы выполнить это задание, — сухо произнес магистр, пряча кисти рук в широких рукавах облачения.
— Заткнись, — тихо произнес Рэй, сверля взглядом затылок упрямого спорщика, но тот не реагировал, продолжая возмущаться:
— Я не понимаю, зачем рисковать нашими жизнями столь бессмысленно…
— Наша работа невозможна без риска, — неожиданно мягко ответил учитель, — разве ты забыл об этом?
— Молчи, — сказал Рэй чуть громче, но его снова не пожелали услышать.
— Я не забыл, — возразил Рекар, повышая голос. — Но я считаю, что каждый риск должен быть оправдан. Глупо жертвовать собой, не соблюдая элементарной осторожности.
Магистр не пошевелился, но всем сидящим в зале показалось, будто их окатило ледяной волной. Даже бамбук зашелестел громче, а потом вдруг замер, словно скованный холодом.
Рэй невольно сжал кулаки, зная, что произойдет дальше. Гризли шумно выдохнул. Физиономия Казуми залоснилась от удовольствия и предвкушения чужой неудачи.
— Вы были правы, когда говорили, что научили меня всему, — продолжил молодой заклинатель. — Я благодарен вам за науку, но я не буду проходить последнее испытание. Я и без него знаю, что достоин своего звания.
— Рекар, — произнес господин Хейон тем самым плавным, мелодичным голосом, от которого цепенели даже черные руйи, — встань.
Тот помедлил, потом поднялся и посмотрел на учителя с высоты своего роста, сверху вниз.
— Ты можешь идти, — продолжил магистр все так же мягко, — И больше не вспоминай дорогу в этот храм.
Рекар огляделся, на мгновение превратившись из уверенного в себе заклинателя в растерянного мальчишку, навсегда покидающего свой дом, но быстро взял себя в руки. Потянулся за мечом, но учитель остановил его движением руки:
— Нет, это оружие тебе больше не понадобится.
Ученик нахмурился, затем пожал плечами и направился к выходу. У двери остановился, окинул хмурым взглядом друзей и сказал:
— Если не хотите погибнуть по собственной глупости, следуйте за мной. Пока еще не поздно.
Рэй заметил, как нервно пошевелился Гризли, но все же остался сидеть на месте. Канринин осуждающе покачал головой. Казуми хмыкнул едва слышно.
— Рекар, ты совершаешь ошибку, — сказал Сагюнаро, и его голос дрогнул.
Но тот лишь презрительно скривился, махнул рукой, пробормотал: «Глупые мальчишки» — и вышел из зала.
— Кто-нибудь еще хочет уйти? — спросил учитель, и его голос зазвучал по-прежнему обманчиво мягко.
Рэй оглядел соседей. Все пятеро сидели неподвижно, и больше никто не показывал желания покинуть зал.
30 
