60 
— Значит, со всеми своими трудностями мама обращалась к вам.
— Да. А когда не обращалась, я, зная, что дело плохо, сам шел к ней. Однажды она не пришла в школу. Я забеспокоился и в обед пошел к ней домой. Ваша бабушка была на работе. Седина сидела одна. И плакала. Я испугался и заявил, что не уйду, пока она мне не скажет, что случилось.
— И в чем было дело?
— У нее были первые месячные.
— А…
— Как я понял, миссис Грэм наговорила ей такого, что Селина сама себя стыдилась. Нарассказала ей всяких жутких историй про проклятие, которое пало на Еву, и прочую чушь. — В голосе его звучало осуждение. — Она и с вами так же обходилась?
Алекс отрицательно покачала головой, не отрывая лица от его воротника. От шеи Рида шло тепло, она ощущала его запах.
— Со мной она была не так сурова. Наверно, к тому времени, как я достигла половой зрелости, бабушка и сама уже сильно просветилась.
Только когда Рид осадил лошадь и спрыгнул на землю, Алекс заметила, что они подъехали к маленькому каркасному домику.
— И что же мама?
— Я ее утешал, сказал, что это нормально, нечего тут стыдиться, что она стала настоящей женщиной.
Он накинул поводья на коновязь и закрепил их.
— Помогло?
— Наверное. Она перестала плакать и…
— И?.. — настаивала Алекс, чувствуя, что он хочет опустить самую важную часть рассказа.
— Ничего. Перекиньте ногу.
Помогая ей сойти с коня, он уверенно взял ее сильными руками за талию и опустил на землю.
— И все-таки, Рид?
Она уцепилась за рукава его плаща. Губы у него сжались в тонкую упрямую складку. Обветренные мужские губы. Она вспомнила фотографию, на которой Рид целует Седину, когда она стала королевой вечера выпускников. И Алекс снова ощутила, как у нее внутри как бы поднимается и опадает теплая волна.
— Вы ее поцеловали, да?
Он неловко повел плечом.
— Я ее и раньше целовал.
— Но в тот раз впервые по-настоящему, правда?
Он отпустил ее и, поднявшись на крыльцо, распахнул дверь.
— Хотите — заходите, хотите — нет, — бросил он через плечо, — дело ваше.
Он исчез в доме, оставив дверь открытой. Подавленная, но снедаемая любопытством, Алекс пошла за ним. Парадная дверь вела сразу в гостиную. Слева арка, сквозь нее виднелась кухня, она же столовая. Коридор напротив вел, надо полагать, в спальню; ей было слышно, как там возится, ища что-то, Рид. Она рассеянно закрыла дверь, сняла очки, перчатки и огляделась.
Видно было, что это холостяцкое жилище. Мебель подбиралась для отдыха и удобства, а отнюдь не для украшения. Шляпу он положил на стол, а плащ и перчатки бросил на стул. На остальных предметах обстановки не стояло и не лежало ничего, зато полки были забиты всякой всячиной — как будто уборка сводилась к тому, чтобы засунуть все до последней мелочи. У потолка в углах висела паутина, сверкавшая на солнце, которое пробивалось сквозь пропыленные жалюзи.
Он вернулся с летными очками в руках и поймал ее взгляд, устремленный на паутину.
— Раз в несколько недель Лупе присылает одну из своих племянниц. Пора уж ей, пожалуй, прийти, — объяснил он просто, не оправдываясь и не извиняясь. — Кофе хотите?
— Да, спасибо.
Он пошел на кухню. Алекс продолжала бродить по комнате, притоптывая, чтобы восстановить кровообращение в замерзших ступнях. Ее внимание привлек высокий кубок в одном из встроенных в стену шкафов. «Лучшему игроку» — печатными буквами было выгравировано на нем, потом имя и фамилия Рида и дата.
— По цвету — то, что нужно?
Он подошел к ней сзади. Когда она обернулась, он протянул ей кружку с кофе. И молока не забыл добавить.
— Прекрасно, спасибо.
Указав кивком головы на кубок, она спросила:
— Это в старшем классе, да?
— Угу.
— Очень почетный приз.
— Наверно.
Алекс уже заметила, что он пользуется этим, годящимся на все случаи жизни словом, когда хочет закончить разговор. Во всех других отношениях Рид оставался загадкой.
— Вы не уверены, что он очень почетный?
Он опустился в мягкое кресло и вытянул ноги перед собой.
— Я тогда понимал, да и теперь понимаю: за моей спиной стояла отличная команда. Выдвигали и других игроков, не хуже меня.
— Джуниора?
— Да, и его тоже, — ответил он, уже готовый к обороне.
— Однако награду получили вы, а не Джуниор. Он зло посмотрел на нее.
— Это необыкновенно важно, надо понимать?
— Не знаю, важно ли?
60 
