Особенно,... 
79 
Они ехали вперед, и молодую женщину терзали нетерпение и страх, страх вновь потерять его, не перемолвившись с ним даже словом. Элиана с трудом понимала, что говорит ей Максимилиан, и никак не могла дождаться конца пути.
Бернар жив! Он едет впереди кареты, неразличимый во тьме… Что это – реальность или чудо? Были мгновения, когда женщине казалось, что все происходящее – не более чем порождение ее разыгравшейся фантазии.
И вот на фоне густой синевы показались пронзительно-желтые, режущие глаз огни – это был Тулон, принадлежавший Франции средиземноморский порт, в котором даже ночью жизнь била ключом. Уже в конце марта в гавани находилось не менее двухсот боевых и транспортных судов, в город стягивались войска, численность которых в конечном итоге достигла пятидесяти тысяч человек.
Они въехали в Тулон, но Элиана не видела улиц, она смотрела прямо перед собой, и когда отвечала Максимилиану, было заметно, что мысли ее далеко. Ее душа парила где-то там, в заоблачных высотах никому не ведомой мечты или же блуждала в лабиринтах прошлого.
Они остановились перед зданием городской администрации. Максимилиан велел Элиане обождать в карете, а сам поднялся на крыльцо.
Едва он ушел, молодая женщина открыла дверцу и соскочила на землю. Небольшая площадь была ярко освещена, на гранитных плитах колыхались тени растущих вокруг высоких деревьев, и казалось, что качается сама земля. Меж густых ветвей сияли огни, а небо над головой было низким и черным. Откуда-то дул свежий прохладный ветер, очевидно, с моря, находившегося в какой-нибудь миле отсюда.
– Бернар! – крикнула Элиана в темноту, боясь, что он уехал. – Бернар!
Но он был здесь, он подошел к ней, и молодая женщина смотрела на него в смятении и страхе, словно все еще не веря своим глазам.
– Бернар… Мы можем поговорить?
– Конечно… Элиана, хотя у меня, к сожалению, очень мало времени.
Она кивнула, облизнув сухие губы.
Да, это был Бернар; он снял головной убор, и Элиана смогла как следует его разглядеть. Он выглядел старше, его смуглое лицо еще больше потемнело, черные волосы были коротко, по-военному острижены, но несмотря на то, что форма делала его похожим на одного из многих, он по-прежнему производил впечатление не совсем обычного человека, не такого, как все, более энергичного, страстного и безрассудного. Элиана видела тот же чувственный рисунок губ, тот же глубокий, серьезный взгляд человека, черпающего вдохновение в своей вере и фантазиях, идущего по миру под флагом своей мечты, человека, чья рожденная жизненным опытом мудрость соседствует с неумирающей романтичностью вечно юной души.
И все же Элиане показалось, что в глубине его горящих глаз затаилась тоска.
– Бернар! – повторила она, не смея коснуться его рукой. – Вы живы!
– Элиана… – медленно произнес он, – как это удивительно… Да, я жив.
Он смотрел на нее, немного изменившуюся, но по-прежнему красивую. Белая, словно алебастр кожа, правильные черты лица с прямым носом и изящным изгибом маленького рта, аристократически длинная шея и точеные кисти рук. У нее была все та же божественно-прекрасная улыбка, но сквозь привычный облик как-то по-особому проглядывала подлинно женская сущность; очевидно, после их разлуки ей пришлось изведать многое, что-то потерять и обрести…
А Элиана вспоминала, с какой сводящей с ума страстью он целовал ее в том подвале перед расставанием, как одним-единственным пожатием рук они пообещали друг другу то, что невозможно выразить никакими словами. Она провела с ним так мало времени, а между тем это время вместило в себя то, что не каждому доведется пережить и за целую жизнь, и после, до сего момента (а она так и не сумела поверить в то, что он погиб!) их соединяли какие-то глубинные узы – она родила от него ребенка, и в мыслях ее всегда влекло к нему, как его самого влекло к дикой и прекрасной Корсике, на которой он родился, где были его корни.
Неисповедимы пути Господни, но еще более непредсказуемы, таинственны пути людских фантазий, дороги, по которым ведет человека сердце, мечта и судьба!
Бернар пребывал в явном замешательстве, и тогда Элиана спросила:
– Как же вам удалось выжить?
Внешне она казалась спокойной, но внутри все болело, душа стонала, а сердце превратилось в кровоточащую рану.
– Я потерял сознание, и меня приняли за мертвого, – отвечал Бернар, – а когда привезли на кладбище, я очнулся и каким-то чудом добрался до жилья. Что было потом… долго рассказывать. А теперь я офицер армии генерала Бонапарта. Через пару месяцев, когда закончится формирование флотилии, я отправлюсь в Египет. Это будет нелегкий поход, – добавил он, предупреждая вопрос Элианы, – попытка воплотить в реальность сказочные фантазии всегда чревата непредсказуемым результатом.
79 
