Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
153 
Императрица много спала – в среднем по двенадцать часов в сутки. Остальное время делила между танцами, нарядами и фаворитами. За ней любил наблюдать Хубаксис – нетрудно догадаться почему. Жизнью сына императрица-мать не интересовалась совершенно – за эти три дня они встречались лишь единожды и перемолвились всего парой слов. Но по крайней мере одно достоинство помимо красоты у этой женщины было – редкостная скупость. Ничего странного – в ее положении скупость была именно достоинством. В противном случае остатки казны уже давно бы осели в карманах фаворитов. А так они получали за свое усердие только титулы и ордена, которые, как известно, обходятся монархам дешево.
Старая герцогиня была полной противоположностью своей дочери. Она почти не спала, работая день и ночь. Ее зятек за сорок лет царствования умудрился изгадить всё, что только смог, и теща уже пятый год разгребала за ним мусор. Природа тоже не баловала империю в последнее время – в трех тысячах километров к северо-западу трескалась ледяная тюрьма Близнеца, и его черные миазмы усиливались с каждым днем. Леди-канцлер Ванессе понравилась. Хотя на второй день она застала ее в пыточной камере, и впечатление несколько смазалось. Маленький человечек с невыразительным лицом и тусклыми глазами резал, колол и рубил допрашиваемых, а старуха совершенно спокойно взирала на это, время от времени задавая вопросы. Вон пришлось покинуть камеру – смотреть на это было неприятно, а управлять магическим зеркалом она так и не научилась.
На третий день полета произошло маленькое ЧП. Точнее, не день, а ночь. Лод Гвэйдеон проснулся в два часа и захотел есть. Он на цыпочках прокрался на кухню, но, поскольку спал он, как всегда, в доспехах, сделать это бесшумно у него не получилось. Его поселили в гостевой спальне рядом с кабинетом Креола, и маг, засидевшийся допоздна, выглянул посмотреть, кто там шляется по ночам. Посочувствовал проголодавшемуся паладину, вспомнил, что и сам не ел с утра, и пошел вместе с ним.
Xуберт тоже имел обыкновение иногда спать, и тогда разыскать его не удавалось – где прятался домовой в свободное от работы время, не знал даже Креол. Поэтому эти двое решили приготовить что-нибудь самостоятельно. В холодильнике было полным-полно еды, но бестолковые мужики сумели найти только позавчерашний суп и холодную свинину. Долго спорили, где лучше развести костер, но в конце концов все же решили разогреть продукты на плите. Креол высек пальцами огонь и зажег плиту. Электрическую плиту!
Минут через десять суп и свинина оставались все такими же холодными. Лод Гвэйдеон предложил зажечь камин и приготовить ужин там. Или съесть добычу прямо так – паладины не привыкли капризничать. Креол отказался, предположив, что просто огонь слишком маленький. И зажег плиту еще раз. На этот раз он не пожалел пламени, и плита начала плавиться. Эмаль потекла, образовав на полу белую лужицу.
Дикари обрадовались такому несомненному успеху и снова начали ждать, пока еда приготовится. Но когда маг еще через десять минут потыкал кусок мяса, он по-прежнему ничуть не нагрелся.
– Что-то мы неправильно делаем, святой Креол, – глубокомысленно сказал лод Гвэйдеон. – Может, разбудить леди Ванессу?
– А может, заткнуться и подумать еще? – проворчал Креол. – Что за глупая жаровня, почему она не зажигается?! Гори! Гори, именем Гирры!
– А если повернуть этот рычажок? – Паладин нерешительно щелкнул выключателем. – Всё равно не работает…
Плита уже начала нагреваться, но они-то ждали огня! Креол с обезьяньим любопытством повернул все остальные выключатели, но пламени все равно не было… Он немного подумал и решил снова применить еще какое-нибудь огненное заклинание.
Спустя двадцать минут Ванесса пробудилась – ее ноздри уловили неприятный запах. Она накинула халат и пошла разбираться. Оказалось, что вонь доносится с кухни, и производит его наполовину расплавившаяся плита. На полу сидели маг и паладин и ели холодный суп прямо из кастрюли…
Девушка хотела отругать их за испорченную плиту, но у них были такие печальные глаза, что она смогла только шлепнуться на ближайший стул и залиться беззвучным хохотом. От этого их глаза стали еще печальнее.
ГЛАВА 28
Даже маленькой страной править очень нелегко.
На Земле асфальт впервые был положен на парижской улице Сент-Оноре в 1818 году. В этом каабарцы нас обогнали – они изобрели эту смесь битума с дробленым камнем еще сто лет назад, когда общий уровень развития мира был примерно равен земному шестнадцатому веку. Но асфальт применялся далеко не везде – большинство королей считали, что покрывать таким способом дороги слишком дорого. К счастью, Апод Четвертый Реформатор, отец Стомана Первого Доброго, позаботился о том, чтобы заасфальтировать все улицы крупнейших кахальских городов, не считаясь с расходами. Правда, с тех пор асфальтовое покрытие ни разу не обновляли, и теперь дорожное полотно выглядело отнюдь не так хорошо, как когда-то, но всё же куда лучше, чем в большинстве иностранных городов.
153 
