Последние отзывы

  40  

Сезонной эпидемии гриппа, когда вызовов обвал, не было. А Ирина задерживается! Точно специально сегодня, когда после разговора с Данилой стали мерещиться ужасы.

Они женаты семь лет, и Павел вынужден признать: на все сто, до закоулков души он жену не знает. Не пускает она в закоулки! Конечно, никаких страшных тайн Ирина не хранит, да и не утаивает ничего. Но, смешно сказать, тестя, Николая Сергеевича, Павел чувствует и понимает глубже и яснее, чем родную жену.

Ирина – врач от Бога, всякому понятно. Но когда Павел однажды заикнулся об этом, она уставилась на него изумленно и… да, да! – с обидой.

– Павлик! – усмехнулась. – Участковый терапевт – это пехота, штрафбат, ниже списывать некуда, последняя ступенька в иерархии врачебной. И ты меня хвалишь? Это все равно как зайцу, которого научили по барабану колотить, морковку в поощрение выдать.

Потом стала рассказывать, как начинала работать в реанимации, сбилась, про какой-то морс или компот упомянула, замолчала, махнула рукой и сказала, что не хочет вспоминать. А он, Павел, должен быть доволен, что жена трудится не в клинике, где ночные дежурства и ответственность несравнимая.

За могилами бабушки и родителей Павла Ирина преданно ухаживает. Но ведь должна быть и могила мамы, умершей сразу после рождения Ирочки! Однако когда Павел спросил о месте захоронения матери, Ирина насупилась, увела разговор в сторону, на какие-то елки-березки, которые хочет посадить на кладбище. Потом сама себя прервала и попросила о матери не спрашивать.

И лицо Ирины таит загадку. Ее нельзя назвать писаной красавицей. Точнее – она была бы очень красива, если бы не строгое, застывшее выражение лица и холодный серьезный взгляд. Но если удается ее рассмешить или добиться улыбки, она преображается – волшебно, чудесно. «Добиться» – это большой азарт, Павел на себе испытал. И не раз в компаниях замечал, как мужики распускают хвосты: балагурят, сыплют парадоксами, афоризмами и каламбурами – все будто на потеху публики, а сами тайком поглядывают на Ирину. Пляски самцов перед его женой Павлу никогда не казались забавными.

Ирина абсолютно искренний человек, она ненавидит вранье и лукавство, никогда до него не опускается. Она не станет, как «Уси-пуси»-Лена, спать с двумя мужиками. Пусть не спать, пусть у нее только разгорается роман с каким-нибудь больным шутником, который мягко и ласково клинья подбивает. «Лучше мне будет, если Ирина через некоторое время объявит: мол, я люблю другого? И пойдет с ним в койку! Честная девочка, заранее меня оповестит!»

Наконец, Ирина позвонила. Разговаривала сначала с отцом, потом с сыном, последним взял трубку Павел. Он привычно шутил, она привычно «не понимала» шуток. Но, положив трубку, Павел мог бы с уверенностью сказать, что голос у Ирины был не нормальный, не спокойный. Она чем-то сильно возбуждена или взволнована. В подобном состоянии ее выдает не лицо, а только изменившийся тон голоса и дрожащие руки. У стальной девочки иногда вибрируют пальчики.

Николай Сергеевич и Николенька привычно спорили, читать сказки с комментариями или без. Договорились и уселись на диван с книжкой русских народных сказок. Павел отправился в булочную. На обратном пути зашел еще в два магазина, тянул время. Купил трехлитровую банку яблочного сока – в память о детских годах, когда сок продавали такими банками, а не в пакетах, как нынче. Приобрел носки полушерстяные (на зиму) и пену для бритья (кажется, заканчивается).

Вернулся домой. Ирина еще не пришла. Телефон звонил каждые пять минут, спрашивали Иру. Зачем-то она понадобилась главврачу и Стромынской, медсестре Верочке и еще двум женщинам, не назвавшим себя. Отметилась, как водится, Изольда Гавриловна. Старушка рассыпалась в извинениях и назвала лекарство, схему приема которого запамятовала. Павел так часто слышал Ирины объяснения по этому поводу, что взял на себя смелость ответить:

– Это мочегонное, принимать раз в три дня утром.

– Голубчик, скажите, а пила ли я его вчера или сегодня?

– Извините, но этого знать никак не могу.

Изольде Гавриловне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, почему ее собеседник не может ответить на простой вопрос. А потом она долго извинялась за причиненное своим звонком беспокойство. Павел был почти уверен: проговорив вежливые фразы, старушка тут же забыла, что делать с мочегонным.

Хотел услышать Ирину и Тимур Рафаилович, попросил позволения позвонить позднее. Павлу уже надоело работать секретарем отсутствующей жены, и он сухо ответил: «Как вам будет угодно».

  40