57 
Правда, на серую похожа еще меньше.
В кончиках пальцев запульсировала мана. Непередаваемое ощущение. С чем сравнить этот момент, когда она выстреливает из тела, становясь колдовским импульсом?
Одни сравнивают с бурным оргазмом на самом пике наслаждения. Другие — с мучительным кровотечением, когда кровь хлещет фонтаном из рассеченной артерии. Третьи — с такой приземленной и обыденной вещью, как плевок или даже мочеиспускание. А у самого Йоганца возникают ассоциации с криком — безумным, оглушительным криком, пронизывающим каждую клеточку…
Но всякое сравнение будет неточным и передаст лишь одну из множества граней. Обычному человеку этого не объяснить, как не объяснить слепорожденному, что такое «цвет». В человеческой речи просто нет подходящих слов, чтобы по достоинству описывать чувства и ощущения — можно лишь сравнивать их с чем-то другим, чем-то испытанным.
А в данном случае сравнить не с чем. Трудно даже сказать определенно, приятно ли это ощущение или болезненно.
Всего понемногу, пожалуй.
Колдун тряхнул головой, отгоняя непрошеные умствования. Опять его на философию потянуло. И как всегда, в самый неподходящий момент. Сейчас надо не поэтизировать, а действовать.
Трансформирующий луч ударил в загадочную девушку. Ударил, но… но в последний миг ее заслонил другой объект. Широкоплечий детина, подпоясанный голубым кушаком. Одноглазый, с рогом во лбу… не человек! Скорее всего, кто-то из подземных народов Аррандраха — Йоганц плохо в них разбирается.
Колдун досадливо поморщился. Только ману зря потратил. Он использовал мягкий импульс — экономный, но специализированный. Этот был предназначен специально для человека разумного. Против иных биологических видов бесполезно.
Здесь нужен жесткий импульс — более затратный, зато не делающий различий между мишенями…
Но тут рогатый здоровяк разинул пасть, вывихнув челюсть едва не до ключиц… и полыхнул огнем!
Столб бушующего пламени лизнул истошно зашипевшего Среброрука и окатил со всех сторон Йоганца. Колдун инстинктивно прикрылся руками, уже чувствуя страшный жар, готовый пожрать его до самых костей…
…но тут же пришел в себя. Огонь Йоганцу Изменяющему не страшен. Его охраняет не только колдовской экран, превращающий металлы в воду. Воздух вокруг перенасыщен фласенкстингом — еще одним газом, созданным гением Себастиуса Трансмутатора. Этот газ буквальным образом «выпивает» тепловые волны, превосходно защищая от пламени.
Взорвись рядом с Йоганцем граната — огонь будет «выпит» фласенкстингом, а осколки превратятся в безвредную воду. Есть кое-что и против ударной волны…
Удар! Через дым и бурлящее пламя пролетело что-то огромное, шумное, скверно пахнущее. Из Йоганца Изменяющего на мгновение вышибло дух. А придя в себя, он увидел, что уже не сидит на костяной спине Среброрука, но с огромной скоростью летит по воздуху — вверх, вверх, к самым облакам!
Плечи крепко сжаты шестипалыми ладонями. А перед глазами — жутковатая одноглазая харя. Скалится, облизывается, тащит его куда-то в поднебесье…
Йоганц вздохнул, чуть напрягая локти. Интересное существо — дышит огнем, летает без крыльев… Когда Корун Гаррата вернется из Аррандраха, надо будет спросить, что это за тварь такая. Корун любит всякое зверье, он должен знать.
Но если этот однорог полагает, что колдуна-трансформатора можно обезвредить, всего лишь скрутив руки, то он глубоко заблуждается. Да, без пассов возможности Йоганца урезаны — как и у многих колдунов! — но отнюдь не сведены к нулю.
— Шииииииии!… - резко выдохнул Йоганц, распрямляя пальцы. — Стань стеклом!
Единственный глаз аррандрашской твари налился кровью. Пасть открылась в беззвучном крике… а в следующий миг вниз полетела довольно уродливая стеклянная статуя.
Сам Йоганц тоже полетел было вниз — но тут же замер. Плотно сжатые ноги и торс окружили переливающиеся радужные кольца. Агравит. Особая жидкость, падающая не к земле, как все нормальные вещества, а в прямо противоположном направлении. Комбинируя ее в нужных пропорциях с веществами собственного тела, можно парить без всякой левитации.
Разумеется, агравит тоже появился на свет в ретортах Себастиуса Трансмутатора. Йоганц Изменяющий с большим уважением относится к трудам этого чудаковатого гения.
— Ну а теперь… — рассеянно посмотрел вниз Йоганц.
Посмотрел — и глаза недоверчиво полезли на лоб. Одноглазый однорог, которого он обратил в стеклянную статую, летит обратно!
57 
