111 
Подумав об этом, Юджин вздрогнула, но не потому, что боялась смерти, хотя эта мысль тоже приходила ей в голову. Все дело было в том, что она больше не могла распоряжаться собственной жизнью, и это было страшнее всего. В каком-то смысле это обстоятельство было для нее важнее всего.
Двадцать лет прошло с тех пор, как Юджин поклялась себе, что никогда не отдаст свою жизнь в чужие руки и не позволит никому распоряжаться ею. Двадцать лет ей понадобилось, чтобы убедить себя в том, что она наконец сумела сбросить с себя последние путы и может сама определять свое будущее.
Но тут появился Бобби, и все снова полетело вверх тормашками. Огромное количество людей, о существовании которых еще неделю назад она даже не подозревала, определяли теперь ее судьбу, и она была бессильна что-либо изменить.
После получасовой пробежки Юджин вернулась домой. Поднявшись на террасу, она первым делом заглянула в прачечную и, стащив с себя насквозь промокшую спортивную форму, завернулась в банную простыню.
Всю свою взрослую жизнь она прожила одна, и возвращаться в пустой дом ей было не привыкать. Одиночество… С ним она тоже свыклась, хотя по временам оно по-настоящему пугало ее. Юджин старалась выработать в себе силу воли и твердый характер, чтобы противостоять длинным пустым уик-эндам и праздникам, когда даже компания хороших друзей не могла заменить ей отсутствия семьи. Но даже сидя вечерами у пылающего камина в уютном кресле восемнадцатого века, она продолжала ощущать свое безнадежное одиночество, и если по ночам Юджин частенько вскакивала на постели и всматривалась во тьму, то вовсе не потому, что ей слышались подозрительные шорохи. То, что будило ее, носило совсем другое название. Тишина одинокого дома и страх, что придется оставаться одной до конца жизни, — вот были имена демонов, которые терзали ее, не давая спать по ночам.
Сегодня, однако, Юджин чувствовала себя несколько иначе. Какое-то смутное беспокойство, легкая тревога овладевали ею, однако она старалась не поддаваться им. Погасив свет на первом этаже, Юджин стала подниматься наверх. Старые деревянные ступеньки негромко поскрипывали под ее ногами, и хотя она всегда любила этот домашний звук, сейчас он только раздражал ее, заглушая другие, гораздо более тихие звуки, которые ловил ее напряженный слух.
Но вот лестница осталась позади, и Юджин ненадолго остановилась на верхней площадке, чтобы перевести дух. Внизу было тихо и темно, и она снова попыталась убедить себя в том, что у нее просто разыгрались нервы.
Должно быть, это дождь во всем виноват, решила она, продвигаясь по коридору к своей спальне. После нескольких дней удушающей жары обрушившийся на город тропический ливень не мог, как и всякая резкая перемена, не вселять тревоги. Потоки воды, грохотавшие по крыше, хлеставшие по стеклам и бурлившие в водостоках, отнюдь не способствовали успокоению, и душа ее находилась в смятении и бунтовала вместе со стихией.
Остановившись в дверях спальни, Юджин посмотрела в окно. Пышная гардения, росшая в большом глиняном горшке внизу, наклонилась на одну сторону и практически плавала в грязно-бурой жиже, в которую превратилась размытая земля. Небольшой фонтан в центре сада был переполнен, а все дорожки засыпаны сбитыми с деревьев белыми и розовыми лепестками. Водоотводные канавки вышли из берегов, и дождевая вода подмывала кусты роз и клумбы с камелиями.
"Ну просто всемирный потоп”, — подумала Юджин и решительно вошла в спальню, заперев за собой дверь. Шум дождя сразу стал тише, и она снова поежилась. Такой ливень был способен поселить тревогу в одинокой душе. К счастью, он не сопровождался грозой, однако, возможно, именно от этого обрушивающиеся на землю каскады воды рождали ощущение вселенской катастрофы.
Отогнав от себя тревожные мысли, Юджин прошла в душ. Повесив махровую простыню на латунную решетку, она повернула кран в ванной, чтобы слить застоявшуюся в трубах воду, а сама стала чистить зубы. Выпрямляясь, она заметила в зеркале над раковиной какой-то силуэт и резко обернулась.
Это был всего лишь ее купальный халат, висевший на крючке возле двери.
Ощущая в коленях противную слабость, Юджин облокотилась на раковину и приказала себе успокоиться. Определенно, с ней творилось что-то из ряда вон выходящее. Еще никогда она не реагировала так резко на воображаемые опасности. Что же случилось с нею сегодня?
«Бобби, — решила она наконец. — Во всем виноват этот мерзавец!»
111 
