Особенно,... 
11 
За спиной все в насмешку называли Циклопа «породистым». Наряду с англо-американской в его жилах текла и мексиканская или индейская кровь, но точно не мог сказать никто. Возможно, Циклоп и сам не знал, кто его предки, да и вряд ли его это интересовало.
Он был худой, смуглый и жилистый. Любимым оружием был нож. Если бы не Кисмет, Спарки ни за что не стал бы с ним связываться.
К сожалению, за него решила сама судьба. Он сразу же увлекся Кисмет, ее пышным телом, большими черными глазами и непокорной гривой волос. Если брать глубже, его притягивали в ней тщательно скрываемый страх и ранимость, которые он разглядел за ее дерзкими глазами и неприветливым выражением лица. Он был приятно удивлен, когда понял, что и она тоже тянется к нему.
Спарки ни разу не подходил к ней в открытую, ни словом не обмолвился, что приглашает ее ехать вместе с ним. Тем не менее она, казалось, приняла его молчаливый сигнал. Однажды утром, когда они, разбившись на пары, садились на свои мотоциклы, она решительно взобралась на сиденье позади него и крепко обхватила его за талию обнаженными холеными руками.
Вся группа застыла в напряженном ожидании, глядя, как Циклоп неторопливо направляется к своей машине. Он огляделся, явно ища Кисмет. Когда Циклоп заметил ее сидящей позади Спарки, его здоровый глаз угрожающе сузился, а из тонких губ вырвалось злое рычание. Затем он нажал на педаль газа и с ревом умчался прочь.
В ту ночь Кисмет пришла к нему. Сначала он собирался обращаться с ней бережно из-за недавних синяков, полученных от Циклопа. К его удивлению, она сама была очень активна, атаковала его ногтями и зубами, проявляя, казалось бы, ненасытный сексуальный аппетит, который он, однако, вполне способен был удовлетворить.
С тех пор они были любовниками, и их считали парой. Однако те, кто хорошо знал Цика и был свидетелем его мести за явные или воображаемые обиды, боялся, что их главарь полон ярости и что эта ярость может внезапно дойти до точки кипения.
Еще не было случая, чтобы кто-нибудь взял что-то принадлежащее Цику и это осталось безнаказанным.
Слова предостережения со стороны Пити были лишними. Спарки и так остерегался Цика, чье равнодушное отношение к измене Кисмет скорее всего было позой, попыткой сохранить лицо перед остальными членами группы. Спарки не верил, что Цик успокоился, и сохранял постоянную боевую готовность.
Поэтому, когда Цик нетвердой походкой вышел из дверей бара на крыльцо, по спине у Спарки прошел холодок. Одной рукой главарь рокеров уцепился за косяк двери, чтобы сохранить равновесие, а другой поднес ко рту бутылку водки. Даже на расстоянии, с трудом всматриваясь в неверные сумеречные тени, Спарки видал, как его единственный глаз остановился на Кисмет.
Шатаясь, Цик направился к девушке и, протянув руку, попытался притянуть ее к себе за шею. Она оттолкнула его. Изогнув узкую талию, он наклонился к ней и что-то сказал. Ее непристойный ответ рассмешил стоявших рядом женщин.
Но Цик не засмеялся. Он уронил бутылку с водкой и выхватил нож из кожаных ножен, висевших у него на поясе. Женщины разбежались, но Кисмет осталась стоять, даже когда он, язвительно улыбаясь, помахал кончиком ножа прямо перед ее носом. Она не дрогнула, пока он не сделал им быстрое движение, как будто собирался вонзить лезвие в нее. Девушка непроизвольно отпрянула, и он рассмеялся.
Не обращая внимания на предостерегающий шепот Пита и других, слонявшихся поблизости парней, Спарки рванулся к крыльцу. Цик не столько услышал, сколько почувствовал его приближение – он быстро обернулся и, слегка согнув ноги, приготовился к нападению. Перекинув нож из правой руки в другую, главарь стал подзуживать Спарки:
– Ну же, подойди. Сейчас ты у меня получишь.
Спарки ловко парировал несколько опасных ножевых ударов, любой из которых грозил разрубить его пополам. Цик физически превосходил его. Зная, что его преимущество состоит исключительно в трезвости и проворстве, Спарки тщательно продумал план ответной атаки.
Он дождался благоприятного момента и ногой пнул Цика в запястье. Его ботинок сильно ударил по кости. Цик взвыл от боли, нож выскользнул из его руки и упал на пол. Хорошенько прицелившись, Спарки ударом кулака в челюсть отбросил его назад. Цик тяжело ударился о стену, рухнул на крыльцо и остался с позором лежать, как источавшая запах перегара груда старого тряпья.
Спарки подобрал его нож с покрытого пылью пола и со всей силой отбросил его в сторону. Все в оцепенении следили за тем, как нож летел, переворачиваясь то одним, то другим концом, как наточенное лезвие блестело в свете неоновой вывески на двери закусочной, пока не исчезло в зарослях кустарника.
11 
