14 
– Слушай, жопа, я всегда считала себя твоим другом. А ты не можешь похвастаться, что у тебя много друзей. – В голосе Линды звучали и раздражение, и забота. – Дорогой мой, я слышала, у тебя бывают провалы памяти.
Чертов беспроволочный телеграф! Алекс уже не был одним из действующих лиц в зале суда, но его имя все еще служило обильной пищей для сплетен.
– Очень редко, – соврал он.
– Я упомянула о твоем романе с «Джонни Уокером» только потому, что беспокоюсь о тебе.
– В таком случае ты здесь единственная, кто беспокоится. – Услышав в собственном голосе что-то похожее на жалость к себе. Алекс немного ослабил броню, и выражение его лица смягчилось. – Я благодарен тебе за заботу, Линда. Я знаю, что немного повредился в уме, когда на меня свалилось все это дерьмо, но сейчас я в порядке. Честно. Так что можешь безжалостно опровергать все сплетни, которые обо мне услышишь.
Помощница шерифа скептически посмотрела на него, но решила оставить неприятную тему.
– И что же привело тебя сюда сегодня?
– Просто пытаюсь нащупать идею для новой книги. Предстоящий процесс над Рейесом может оказаться полезным.
Глаза Линды подозрительно сузились.
– Есть какая-нибудь причина, по которой из всех судебных процессов ты выбрал именно дело Рейеса?
Алекс уже несколько месяцев пристально следил за этим увлекательным процессом.
– В нем есть все составляющие захватывающего романа, – объяснил он. – Незаконная любовная связь. Религиозный подтекст. Любовники застигнуты врасплох разъяренным мужем. Орудие возмездия – бейсбольная бита – намного драматичнее, чем пуля в субботнем детективе. Кровь и мозги на обоях. Мертвое тело, отправленное в морг.
– Тело было не совсем мертвым.
– Но ведь мозг умер, – возразил он.
– Такова точка зрения медиков, но не юристов, – напомнила Линда.
– Адвокат Рейеса утверждает, что его подзащитный в действительности не убивал свою жертву, поскольку сердце было сохранено живым для последующего употребления.
– Употребления, – презрительно повторила она. – Эти чертовы доктора говорят так, как будто речь идет о каком-нибудь ватном тампоне, а не о человеческом сердце.
Алекс кивнул.
– Так или иначе, этот процесс растревожил целое осиное гнездо адвокатов, – продолжила Линда. Если труп на самом деле не был трупом, когда они взяли у него сердце для последующего употребления, действительно ли Рейес виновен в убийстве?
– К счастью, ни мне, ни тебе этого решать не придется, – сказал Алекс. – Это дело присяжных.
– А если бы ты был одним из них, как бы ты решил?
– Не знаю, я ведь еще не выслушал всех свидетелей. Но очень хотел бы это сделать. Ты знаешь, в каком зале будет проходить процесс?
– Знаю. – Она ухмыльнулась, обнажив несколько золотых зубов. – А что я за это буду иметь?
Любой служащий суда мог бы назвать ему номер интересующего его зала, но Алекс решил подыграть ей.
– Пару-другую кружек пива после того, как закончишь работу.
Линда улыбнулась.
– Я-то больше рассчитывала на обед у меня дома. А потом… Кто знает…
– Правда? И что же это?
– Бифштекс с картофелем и секс. Не обязательно в этой последовательности. Признайся, Алекс, мой мальчик, это лучшее предложение, которое ты сегодня получил.
Он засмеялся, не принимая ее слова всерьез и зная, что она на это вовсе и не рассчитывала.
– Прости, Линда. Сегодня не могу. Занят.
– Я, конечно, не королева красоты, но моя внешность обманчива. Я знаю толк в мужской анатомии. Могу заставить тебя плакать от благодарности. Клянусь. Ты просто не знаешь, от чего отказываешься.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – с серьезным видом проговорил он. – У тебя бездна сексапильности, Линда. Я давно это знал.
Ее улыбка стала шире.
– Это чистейшее вранье, но ты всегда умел ловко врать. Иногда я даже верю тебе. Поэтому я думаю, как писатель ты будешь иметь успех. У тебя просто талант заставлять других верить в то, что ты им рассказываешь. – Она легонько толкнула его локтем. – Пошли, красавчик, я провожу тебя в зал заседаний. Они скоро начнут выбирать присяжных. Постарайся не нарушать общественный порядок, ладно? Если ты напьешься и начнешь дебоширить, и тебя выкинут из зала, я не хочу нести за тебя ответственность.
– Обещаю вести себя наилучшим образом. – Он нарисовал около сердца воображаемый крест. Помощница шерифа фыркнула:
– Ну вот, как я и говорила, чистейшее вранье.
14 
